— У меня нет для тебя пищи, — сказал старец, — и крова над головой для отдыха. — Я не ждал тебя. Ночуй на воле. Ночь ясная. Если будет дождь, спрячешься под навес. Вон стожок, надёргай соломы.
И ушёл в избушку.
«Какой жадный старик, — подумал Антип. — Не нашёл куска чёрствого хлеба для гостя и лавки для спанья».
Однако посмотрел вокруг и не обнаружил ничего, что бы напоминало о хозяйстве старца. Лишь сбоку избушки, клином вдавшись в лес, было польцо, засеянное рожью, а сбоку участок то ли вики с горохом, то ли другой травы. У самой хижины в огороде росла редька и репа… За поломанной изгородкой зеленела ботва то ли свёклы, то ли картошки — Антип не понял и не стал об этом думать.
Он присел на срубленный пенёк, развязал взятый с лодки мешок, и ножом, достав его из голенища, стал срезать мягкие куски сала и класть на успевший зачерстветь хлеб. Пожевал половину лепёшки, что дала в дорогу Дарья, недоеденное убрал в мешок. Поев, достал стеклянную баклагу с водой из ременного футляра и отпил тёплой противной воды с запахом.
Ещё не стемнело. Антип прошёл на другую сторону поляны, размышляя, что старик не гостеприимен. Не нагрубил, но и доброжелательства не проявил к нему. Однако Василису ни слова не говоря приютил и, вишь, она спит.
Он увидел несколько дубов, столетних, с мощными стволами, растущими с краю поляны, подошёл к ним, погладил грубую кору, ощутил в руке некое напряжение, словно неведомая сила прошла через него и ушла в землю, но не обратил на это внимания. Заметив тропинку с примятой травой, видимо, здесь часто ходили и пошёл по ней. Она его привела к родничку около большого валуна, из-под которого и била струя воды. Антип встал на колени, зачерпнул в горсть воду и стал пить маленькими глотками. Вода была чистая и приятная.
Он вернулся к пеньку, где оставил мешок, достал фляжку, вынул пробку и пошёл снова к роднику, выливая на ходу оставшуюся воду. Набрав родниковой воды, вернулся к избушке.
Темнело. Небо на западе было ещё светлым, кое-где на нём проглядывали неяркие отсветы заходящего солнца, небольшое облачко окрасилось в багровый цвет и по краям приобрело золотистые контуры. Но это продолжалось недолго — облачко спряталось за горизонтом, краски пропали, и небо с зенита стало быстро темнеть. Не нём загорались яркие вечерние звёздочки, которые можно было пересчитать по пальцам…
Антип заметил старую заброшенную телегу, одиноко и сиротливо стоявшую недалеко от избушки, задом к ней, словно кто-то приехал, выпряг лошадь, а повозку оставил догнивать на воле. Подойдя к небольшой копне прошлогодней соломы, потерявшей былые краски и свежесть, потемневшую и уже жухлую, просунул руку внутрь копны и вытащил несколько пучков. Определив, что она не подмочена дождём и не пахнет гнилью, надёргал целый ворох, бросил под телегу и прилёг на неё.
