Антип замолчал, в душе ругнул себя, что выскочили его столь скрываемые неблагие мысли из души. По правде, он измучился, глядя как жена тает день ото дня. И это уже почти год. Сколько это может продолжаться? Всё чаще и чаще в голову западала одна мысль: скорее б к одному концу. Или выздоровеет, или отнесут её на кладбище.
Василиса притулилась к мешку, в котором были рогожки на случай дождя, по щеке прокатилась слезинка, потом сказала:
— Опостылела я тебе больная. Что от меня проку. Вижу, как ты извёлся.
Она ожидала от него, что он скажет: хватит тебе чепуху городить или что-то в этом роде, но он ничего не сказал, лишь стал громко понукать лошадь.
К вечеру они добрались до Сухого Брода. Переночевали у вдовы Дарьи, которой Прасковья была золовкой — мужниной сестрой, а утром сели в лодку и отправились по реке в указанное место.
Сын бабки Дарьи Никанор напутствовал Антипа:
— По Язовке проплывёшь с версту, может боле, выйдешь в озеро, держись берега. Немного пройдёшь, будет тебе Сутоломь. Вода в ней не сильная, мелководье, после обеда прибудешь. Увидишь слева обомшелый валун в виде лошадиной головы, рядом и пристанешь. Привяжешь лодку и иди к закату, вёрст через семь увидишь Лихову поляну, век бы её не видеть.
— Почему так говоришь? — спросил Антип, которого озадачили слова Никанора.
— Да место такое… тёмное. Наши не по нужде не показывают туда носа…
— А мы вот едем…
— Так нужда заставляет. Я так и сказал…
— А он примет, старый-то? — с надеждой спросила Василиса, слышавшая разговор.
— Не знаю. Никому не отказывал. К нему уж сильно обездоленные идут. Нечистой поляна слывёт давно но, кому терять нечего, идут к знахарю. Говорят, помогает. Может, всю жизнь предсказать на сто лет вперёд. Места этого боятся, а старик он не страшен. Зла никому не делал.
Они посадили Василису на корму, чтобы опиралась спиной о борт, так она была слаба. Дарья в дорогу дала им лепёшек, сваренных вкрутую яиц, бутыль молока и лужёный бидончик воды. Антип оттолкнуся от берега. Дарья перекрестила их, что-то прошептала, шевеля губами и помахала рукой. Долго смотрела вслед, пока они не скрылись за поворотм реки.
— Поможет ли Болотный старец, — сказала Дарья, поправляя съехавший с головы платок. — Уж больно хлипкая жена у Антипа. В чём только душа держится. — Она завздыхала.
— А он не больно и убивается, — проронил Никанор, имея ввиду Антипа. — Безучастный какой-то…
— Не нам судить, — махнула рукой Дарья, в душе соглашаясь с высказыванием сына об Антипе.
