— Так как? Надумал? — опять спросил Маркел, прервав мысли Изота.
Изот молчал. Предложение мельника было заманчивым. Зачем шляться по деревням, прося Христа ради на хлеб, лучше жить в тепле, не заботясь о пропитании, а работы он не страшился. Это решало многие заботы.
Из передней вышел Антип, взглянул исподлобья на присутствующих, молча оделся и вышел на улицу.
— Далеко не уходи! — крикнул ему вдогонку Маркел. — Скоро капусту позову рубить… Так как моё предложение? — повторил мельник, обращаясь к Изоту. — Угол мой, стол мой. Немного денег дам. Чего ещё нищему надобно? Работу найду. Волю твою не отнимаю: когда захочешь, тогда уйдёшь. А?
Изот взглянул в окно, где мелькнула фигура Антипа, тронул воротник рубахи, словно он ему стал тесен, и ответил:
— Добро. Вы люди приветливые. Не обидели странника, не обидите и работника. По рукам, хозяин!
— Вот и ладно, — обрадовался Маркел.
Ему действительно нужен был работник. Надо было подумать об обновлении мельницы, изба приходила в ветхость, да мало ли в хозяйстве дел, а у него одни руки, многого не сделаешь. Надо вот заготовить лесу. Одному с Антипом это не под силу — и сам измучаешься и сына изнуришь, а с таким, почитай, дармовым работником, как этот странник, дела пойдут быстрее.
— Пойдём, покажу тебе каморку, где будешь жить, — сказал он Изоту. — Там прибрано, чисто. Каморка уютная. Жили в ней людишки, которые подсобляли мне в страду.
Так странник Изот остался у мельника Маркела Никоноровича Загодина.
Ночью, лёжа на лавке в каморке, прижавшись к тёплой печке, Изот долго не засыпал, то ли из-за того, что очутился на новом месте, хотя к этому давно привык, скитаясь по чужим углам, то ли из-за событий, которыми был наполнен день. Нет сомнения, Антип тот ребёнок, которого он спас. Мельничиха выходила малыша и с мужем они оставили его за сына. Видать, никому про это не говорят и Антипу тоже, раз он их почитает за родителей. Да оно так и верно. Раз вскормили, воспитали, он и есть их сын. Изот не станет говорить, что это он подбросил им младенца. Зачем бередить старое? Главное, что дитя живёт — не дал он детской душе загинуть.
Оторвавшись от мыслей, Изот стал вспоминать, кого ему напомнил Антип. А он кого-то напомнил. Был он то ли лицом, то ли повадками схож с кем-то, кого так хорошо знал Изот. Но кого? Он перебрал многих своих знакомых, но так ничего не определил. Окончательно запутавшись в своих предположениях, и, подумав, что это ни к чему, не найдя ответа на свои внезапно возникшие думы, Изот, пригревшись в тепле, незаметно для себя заснул, может быть, впервые за последние годы безмятежным детским сном.
