Король удержал ее. Он никогда не умел и даже сейчас не смог устоять перед обаянием этой молодой женщины.
— Наверное, позднее я вас прощу, — пробормотал он. — Но будет ли толк из этого жестокого урока? Послужит ли он вашему исправлению?
Однако, уже упрекая себя за то, что поддался чувствам, он снова спрятался за маску суровости.
— Но оставим этот разговор, мадам. Надо принять меры… Карета, думаю, ждет вас где-то поблизости… Садитесь и немедленно возвращайтесь в Медон, чтобы сейчас же встретиться с супругом…
— Сир, я хотела бы вас просить за этого великодушного друга… — указала герцогиня на Вивиану.
— Сейчас мы займемся ею… Но повторяю: поезжайте скорее… И впредь надеюсь на ваше благоразумие! — И придав лицу выражение, при виде которого дрожал весь двор, король сурово сказал: — И позвольте вам напомнить, что иначе мы будем обязаны выполнить двойной долг — государя и главы семьи — и отошлем вас к вашему отцу, перед которым вам нечем похвалиться, или откроем двери монастыря.
Никогда прежде принцесса не слышала из уст Людовика подобных речей. Задыхаясь и трепеща, она вышла.
Все это время мадемуазель де Шато-Лансон стояла у стола и беспомощно улыбалась, глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Несколько мгновений король смотрел на нее и наконец благосклонно поинтересовался:
— Кажется, вам все это не по вкусу, мадемуазель? Конечно, понимаю, насколько тягостна вся эта сцена, но теперь благодаря вашей героической самоотверженности порядок восстановлен — по крайней мере видимый. Отчего же боль и страх так исказили ваше личико?
— Сир, — пробормотала она, — это замужество…
— Допускаю, оно кажется вам скоропалительным… Но как по-другому развязать узел, завершить эту благородную комедию в глазах всего света?.. Как исправить положение, которое вы сами же создали своим благородством?
— Но, сир, я не люблю господина де Нанжи, и господин де Нанжи не любит меня…
— У господина де Нанжи горячая голова, но он добрый и честный дворянин и сумеет оценить ваши высокие душевные качества… Когда он излечится от безрассудной страсти и научится вас понимать, не сомневаюсь, он окажется превосходным супругом, заботливым, любящим и нежным… Да вы и сами привяжетесь к нему и сможете ответить на его чувства. Уверен, еще будете благодарить меня позднее за неожиданную развязку, сделавшую возможным счастье вас обоих.
Вивиана выпрямилась.
— Сир, — произнесла она решительно, — этот брак невозможен.
— Невозможен?! — вспыхнул Людовик, как всегда, при виде препятствия, мешавшего ему осуществить свой каприз.
