— Да, к сожалению, это так… Лучший подарок дворянина даме сердца — конечно же, несколько цветков.
Барон с улыбкой откинулся в кресле и, не сводя глаз с сына, спросил:
— Стало быть, если не ошибаюсь, в вашем сердце царит мадемуазель де Шато-Лансон?
— Да, отец, — серьезно ответил юноша.
Он привязал лошадь у ворот конюшни, подошел к раскрытому окну, откуда выглядывал старый сеньор, походя на портрет в раме, и облокотился на оконный проем.
Отец продолжал:
— Вы ее любите?
— Всей душой.
— А она вас?
— Тоже.
Господин де Жюссак лукаво погрозил юноше пальцем.
— О-хо-хо, шевалье, уж очень вы скоры на утверждения…
— Сударь, я говорю лишь то, что нежная подруга повторяла не раз. Да, мы любим друг друга и поклялись всегда быть вместе. Впрочем, я не предполагал, что барон де Жюссак может обидеть девушку знатного происхождения, а заодно и своего наследника, усомнившись в искренности их чувств.
Барон тряхнул головой.
— Тогда, бедные дети мои, какой же горький хлеб, замешанный на разочарованиях, предстоит вам вкусить с лихвой! — Он погладил белокурую голову сына. — В особенности тебе, несчастный мой мальчик.
— Мне?
— Взять хотя бы то, что прекрасная Вивиана решилась расстаться с тем, кому хочет отдать свое сердце.
— По-вашему, было бы лучше, если бы она воспротивилась исполнить приказание отца, волю короля, обязанность, возложенную на нее рождением и общественным положением?
— Я не говорю этого, шевалье, но не могу не вспомнить о пословицах, которые, как известно, отражают народную мудрость. Одна из них утверждает, что отсутствующие всегда неправы, а другая гласит: с глаз долой — из сердца вон.
— И вы думаете…
— Не думаю, а знаю, как быстро забывают при дворе; и знаю по своему опыту, чего там стоят обещания и как выполняются клятвы.
Увлеченный воспоминаниями, барон продолжал:
— Покойная королева Анна Австрийская, отвергшая знаки внимания великого кардинала и противившаяся любви герцога Бекингемского, — так вот, Анна Австрийская, говорю я, эта дочь короля, вдова короля, мать короля, забыла гениального человека и всеобщего любимца женщин, чтобы слушать косноязычие корыстного болвана и труса Мазарини.
— Вивиана не принцесса, сударь!
— Нет, но она женщина, шевалье.
— Пусть так, но я уверен, она будет ждать.
— И чего, позвольте вас спросить?
— Что мы встретимся и родители благословят на наш союз…
— Вы прекрасно знаете, Элион, что я никогда не стану препятствовать вашим планам. Но вы, конечно, понимаете, что без господина де Шато-Лансона… Я ни за что на свете не хотел бы подвергнуться унижению отказа. Граф удачлив, имеет житейскую хватку, доверие и поддержку господина де Шамийяра. У него есть все основания желать зятя, занимающего высокий пост в правительстве или в армии.
