Францисканец сидел в кресле; тело его утопало в складках просторной мантии из грубой шерстяной ткани, голова была покрыта капюшоном. Кроме того, лицо этой таинственной особы скрывала маска черного бархата с шелковой шторкой, подобная той, под которой скрывал свое лицо и гость.
Последний слегка поклонился. Монах ответил таким же поклоном и указал на свободное место справа от себя.
На пороге появился привратник и объявил:
— Англия.
И через мгновение:
— Италия.
Наконец, минуту спустя:
— Соединенные провинции.
Вошел новый гость, потом другой и, наконец, третий. Все трое были в масках, как и их предшественник. Всех их принимали у входа с теми же церемониями и предосторожностями. Все трое дали те же ответы на те же вопросы и предъявили те же приглашения и опознавательные знаки, что и первый прибывший.
Францисканец жестом пригласил их занять места по обе стороны от себя.
— Господа, — заговорил он высоким, надтреснутым голосом, — в то время как ваши правительства, желая преуспеть в предприятии, больше всего их волнующем, пытаются с помощью бесконечных ухищрений добиться от общества, к которому я имею высокую честь принадлежать, советов в своих действиях, не подобает ли этому обществу через одного из своих членов — через посланника — как можно скорее узнать о планах этих правительств: оценить их шаги, обсудить наши нужды и, наконец, решить окончательно, имеет ли начинание шансы на успех и если имеет, то можем ли мы своевременно помочь его исполнению?
Четверо присутствующих ответили утвердительно.
Монах продолжал:
— Итак, этот посланник — я.
— Вы? — воскликнул немец удивленно.
Англичанин подхватил с пренебрежительным высокомерием:
— Простой носитель рясы!
— И вы поверены во все дела? — выдохнул итальянец.
— Да, — ответил монах холодно.
— В какой же степени?
— Более двадцати лет я занимаю эту должность.
Все четверо посмотрели друг на друга через прорези в масках.
В самом деле, иезуит вот уже более двадцати лет был одним из тех, для кого политика не имела тайн, общество — преград, а власть — пределов.
— То есть мы находимся лицом к лицу с владыкой? — осведомился немец.
— Да.
Францисканец вытянул высохшую руку, на пальце блестело золотое кольцо, украшенное вязью AMDG.
Немец и итальянец при виде знака Общества Иисуса замерли в почтительном поклоне. Англичанин, будучи протестантом, остался сидеть, посланец Соединенных провинций тоже. Затем англичанин спросил высокомерно:
— Не соблаговолите ли, по крайней мере, ваше преподобие, сказать, с кем мы собираемся обсуждать дела такой важности?
