Господин де Мовуазен раздраженно заерзал в кресле.
— И все благодаря глупой преданности этой…
Собеседница живо прервала его:
— Без имен, прошу вас. Я живу здесь не так давно и не уверена, что стены дома не имеют ушей и языка.
Женщина погрузилась в свои мысли.
— Вы подумали о моем предложении? — продолжал маркиз.
— Да, конечно, — ответила она рассеянно. — Трудно пока решить. Но мне кажется, мы стали лучше понимать друг друга.
— Я тоже так думаю, дорогая моя, ведь у нас общие интересы и полное отсутствие предрассудков.
Арманда кисло улыбнулась.
— Вы хотите сказать — щепетильности?
— Ну что ж, пусть будет так, — сухо бросил Мовуазен, — не хочу придираться к словам.
— Но давайте порассуждаем — продолжала она. — Итак, я бродила в окрестностях Версаля, в поисках места, где можно некоторое время пожить инкогнито, и случайно наткнулась на заведение одного забавного итальяшки.
— Синьор Гульельмо Кастанья. Там вы находите меня, почти бездыханного… Какой-то подлец нанес мне предательский удар шпагой…
— А врач запаздывал, и я начала по-своему ухаживать за вами, и вот с помощью моего бальзама…
— Я почти встал на ноги… В благодарность за услугу вы просите моей протекции, которая могла бы защитить вас от нескромного любопытства королевской полиции… Я прошу помощи у герцога дю Мэна, и вот у его прекрасной племянницы новая фрейлина…
— Которая начинает осуществлять свои планы. К несчастью, наши первые попытки не увенчались успехом… И вот, несмотря на фиаско, вы предлагаете объединить наши судьбы… Послушайте-ка, маркиз, вы что, так нуждаетесь во мне?
— С удовольствием признаюсь, что вижу в вас женщину превосходных качеств… И еще мне кажется, вы обладаете искусством, которое не может не уважать тот, кто хочет освободить себе дорогу от некоторых камней. Ну, откровенность за откровенность?
— Откровенно говоря, я готова. Но с условием, что мое искусство будет использовано без вреда для меня.
— У вас претензии к могущественным лицам?
— Скажите лучше — повод для ненависти, — поправила Арманда, — которая исчерпает себя лишь после моей смерти.
— У меня тоже достаточно обид… Почему бы нам не объединиться и не начать действовать сообща… Вам надо скрыть свое имя — примите мое… Мне нужна ловкая рука, чтобы освободить дорогу моему честолюбию. Соединим руки, Лукреция Борджа!
Она опустила ресницы и бросила загадочный взгляд на альков.
— Я дам вам ответ, — тихо сказала она, — сегодня вечером.
Господин де Мовуазен встал.
