Каждая природная сила действует в индивидуализированной среде. Но сама по себе она едина. Вне индивидуации она предстает в качестве «платоновской идеи», непосредственной объективации воли. На необъективированном уровне ей соответствует отдельный вневременной акт Воли. Из сказанного в предыдущем абзаце очевидно, что Шопенгауэр не претендовал на априорное перечисление основных природных сил и, соответственно, на точное описание мира идей. Но некоторые моменты он считал вполне достоверными. Так, Шопенгауэр настаивал на существовании иерархии природных сил, наличии низших и высших объективаций Воли. И он был решительным противником глобального редукционизма. Хотя в некоторых случаях одни силы действительно можно свести к другим, поиски основополагающей единой силы, по его мнению, бесплодны и даже вредны, если высшие объективации Воли, такие, к примеру, как «жизненная сила», хотят растворить и свести к низшим.
Лестница объективаций Воли начинается с механических сил, тяготения и инерции, над которыми возвышаются химические силы и жизненная сила. На уровне последней происходит важная дифференциация. Если сила тяжести, к примеру, всегда равна себе и предполагает один — единственный акт Воли как вещи в себе, то в органическом мире каждому виду соответствует своя идея. Еще более сложно обстоит дело с высшей объективацией Воли, которой, по Шопенгауэру, является человек. Здесь уже не вид, а каждый индивид предполагает уникальный акт воли: «Характер каждого отдельного человека, поскольку он всецело индивидуален и не заключен вполне в характер вида, можно рассматривать как особую идею, соответствующую самостоятельному акту объективации воли» (1, 146). На это следует обратить особое внимание — индивидуальность человеческих характеров не обусловлена «принципами индивидуации».
Вся лестница объективаций Воли отражается на общем облике каузальных связей, соответствующих тем или иным ее уровням. В механическом мире отношения между причиной и действием еще более или менее понятны в силу их однородности. В химическом эти отношения замутняются, но подлинной неясности они достигают в органическом мире. Причина и действие здесь настолько разнородны, что для обозначения причины лучше пользоваться другим термином — «раздражение». Ситуация еще более усложняется, когда между раздражителем и действием возникает посредник — интеллект.
Причину, опосредованную интеллектом, Шопенгауэр называет мотивом. Животные и люди обычно действуют по мотивам, причем у людей они могут быть почерпнуты из разума, т. е. отсутствовать в наличном окружении того или иного индивида. В такой ситуации внешний наблюдатель оказывается иногда просто не в состоянии предсказать реакцию человека на определенные стимулы. Отсюда ощущение свободы человеческих действий. В действительности, считает Шопенгауэр, человеческие поступки не менее необходимы, чем физические процессы. Просто они непосредственно вызываются внутренними, а не внешними поводами. Вместе с тем Шопенгауэр совсем не отрицает, а, наоборот, подчеркивает, что в высших объективациях Воли — в себе абсолютно свободной — она и правда словно бы все явственнее проступает в мире явлений, а в некоторых исключительных случаях она даже может реально прорываться в него.
