— Молодец, — прошептала бабушка. — Молодец, Тамарочка! Так держать! Но пасаран!
Нина удивилась:
— А что это такое — но па…?
— Это значит — они не пройдут! — торжественно объяснила бабушка.
— Кто они?
— Подлецы! Нина задумалась.
В детстве у каждого вначале бесконечно рождаются вопросы — почему да отчего. Хотя самые главные в жизни совсем другие — что такое хорошо и что такое плохо. К сожалению, люди их задают себе очень поздно, а часто вообще не задают.
А в комнате родителей все горячее шумел спор.
— Это моя единственная племянница! — резко и возбужденно говорила мать. — И не взять ее… Да как я потом буду смотреть самой себе в глаза?!
— А ты не смотри! — нагло посоветовал отец. — Смотри только в чужие. Ну, Тома, учти: если ты возьмешь Женьку, я уйду! Мне и так надоело без конца выслушивать нотации твоей выжившей из ума мамаши, обожающей Германию, так еще и малый ребенок на мою зарплату! Она у меня не так уж велика, не рассчитывай. Я уйду! Предупреждаю сразу и честно.
Нина с тревогой посмотрела на бабушку. На ее застывшее белое лицо, похожее на сметанную маску, которую иногда делала себе мать.
— Честный… — прошептала Юлия Ивановна.
— Уходи! — сказала за стеной мать.
— Муж… Отведала и плюнула!.. Тьфу! Молодец, Тамарочка, — прошептала бабушка и заплакала.
Так они остались одни — четыре женщины. И стали жить без отца.
Он платил алименты на Нину — она вызнала у бабушки, что это такое.
— А на Женю разве не надо? — деловито справилась она.
— Женя не его дочь, — пояснила бабушка. — Так что по закону он не обязан.
— Папа живет по закону? — задумчиво спросила Нина.
Бабушка тихо засмеялась.
Нина сразу взяла на себя основную заботу о маленькой сестре. Не потому, что уже тогда осознала, как трудно придется матери — одной тянуть на себе дом, а потому, что ей было интересно. И тотчас занялась двухлетней Женей. Возвращаясь из школы, Нина торопливо обедала и бросалась к сестре.
— Ешь по-человечески! Не глотай, как крокодил! — сердилась бабушка.
Малышка уже нетерпеливо ждала Нину. И начиналась любимая игра.
— Ты сегодня будешь белочкой, хочешь? — предлагала Нина.
Женька преданно кивала, глядя сестре в лицо.
— А я сегодня буду медвежонком, — фантазировала Нина дальше. — Вот идет себе медвежонок по лесу… — И она становилась на четвереньки. — А навстречу ему белочка. Жень, ну давай, иди! И говорит ему…
Так играть девчонки могли часами, никому не мешая. Бабушка посматривала на Нину с благодарностью.
— Звездочки вы мои ясные, — часто говорила бабушка и прижимала к себе Нинину голову с такими же двумя тяжелыми темными косами, какие были когда-то у нее, ростовской девчонки Юльки.
