Пакет он бросил куда-то в угол передней и забыл о нем. Стихи творились сами собой, приходили, словно с осенним ветром, прилетающим из открытого окна и тихонько, нежно высвистывающим над ухом нечто джазовое.
Назавтра позвонил Николай. Услышал довольный, почти счастливый голос брата.
— Никак медведь в тайге сдох! Чего это ты такой обалдевший?
И Сева моментально выложил все о визите Кати. Только о пакете почему-то умолчал. Просто сказал, что заходила. Но в квартиру не вошла.
— «Как упоительны в России вечера…» — промурлыкал Николай с вкрадчивой интонацией следователя по особо важным делам. — А чего она хотела?
— Не знаю… — упавшим голосом отозвался Сева. — Не сказала…
— Врешь, знаешь! Севка, не темни! — Николай хорошо изучил своего домашнего поэта.
— Про брата говорила… Что зайдет…
— Чего?! — заорал Николай. — Я еду к тебе!
Он снова караулил Севу неделю, забросив свой матрешечный бизнес, но опять никто не явился. И немного успокоившийся Николай вновь уехал по матрешкиным делам.
— Ты лучше плети свои вирши! Про слезы и розы, — посоветовал он напоследок. — Давай стране угля!
Едва он выехал со двора, в дверь позвонили. Видно, поджидали его отъезда.
И перед Севиными глазами возник Катин «брат», тот самый, последний, большой и бородатый. Он зыркнул глазами по сторонам и спросил:
— Один?
Сева робко кивнул.
Цыган по-хозяйски шагнул в квартиру:
— Сохранил? Все в целости?
— Что — в целости? — не понял Сева.
«Брат» сомкнул кустистые брови в одну грозную артиллерийскую линию.
— Память у тебя отшибло? Могу напомнить! — И поднес здоровенный грязный кулак прямо к Севиному носу.
Сева вспыхнул:
— А вы что тут кулаками размахались? Что себе позволяете? Я слыхом о вас не слыхивал! Даже имени вашего не знаю!
— И не узнаешь, — хмыкнул цыган. — Тебе оно ни к чему! Гони пакет, что Катька оставила!
— А-а, пакет… Так бы сразу и сказали! Это не вопрос, — пробурчал Сева. — А то ходят тут, кулаками машут… Вон он валяется, ваш пакет драгоценный!
«Брат» глянул в угол передней, куда ткнул пальцем Сева, и обрадованно схватил пакет. И сразу запел другим тоном:
— Вот спасибо тебе, ласковый! Вот помог, выручил ты нас, человек хороший! Катерина тебе привет прислала, благодарила очень.
— А… как там она?.. — неуверенно спросил Сева.
— Скучает без тебя, тоскует, истомилась прямо, ласковый! — уверенно заявил цыган. — Ох, как она томится, драгоценный! — И он пристально всмотрелся в Севино лицо.
— Так… может, зайдет она?.. — робко выговорил Сева.
