Хотя новый поворот событий тревожил Виолу, она отказывалась поддаваться панике. Вполне возможно, что у этого таинственного покупателя есть веские причины скрывать ото всех свое имя, особенно если это очень важный человек, быть может, работающий в правительстве или на королевскую семью, или же занимающий выборную должность. С другой стороны, учитывая все необычайные события, произошедшие в ее жизни за эти три недели, она не могла не разделять сомнений Дункана. А Дункану она доверяла. Он один знал, что скандальные эротические полотна ее рук дело. И за все эти годы ни разу не принизил ее за то, что она рисовала такие картины, не выказывал презрения, продавая их, и никому ни под каким предлогом не выдал ее тайны. И Виола щедро платила юристу за его здравомыслие.
Однако эта новая ситуация, похоже, волновала Дункана, и это само по себе не могло не тревожить Виолу. Поверенный ничего не знал о ее прошлом, и у него не было причин задаваться вопросом, а не аукнулись ли ей события пятилетней давности в лице Яна Уэнтворта.
Внезапно Виолу оглушила мысль, от которой кровь застыла в жилах и по телу побежали мурашки. Метнув быстрый взгляд на поверенного, она спросила:
— Что если кто-то заподозрил во мне художницу и нанял сыщика, чтобы выяснить, правда ли это, и тот явился к вам под предлогом, что хочет купить картину?
Юрист ответил не сразу. Он склонил голову набок и смерил Виолу задумчивым взглядом.
— Вы кому-нибудь говорили о предстоящем аукционе, леди Чешир?
Уголки ее губ слегка опустились.
— Нет, никому. Но я уверена, многие знают о нем, ведь до назначенного дня осталось меньше недели.
Поверенный кивнул и снова задумался.
— Но вы никому не говорили?
— Ни единому человеку, — уже с большим напором повторила Виола. — Думаю, вы понимаете, что моя репутация перестанет быть безупречной, стоит кому-то узнать о связи между мной и работами мистера Бартлетта-Джеймса.
Этот решительный ответ как будто удовлетворил юриста, но вскоре последовало:
— А ваши слуги?
Расспросы Дункана породили у Виолы вихрь новых и пугающих мыслей.
— Я никогда не посвящаю слуг в подробности, но даже если бы они знали, что я рисую такие картины, сомневаюсь, чтобы у кого-то из них хватило безрассудства рисковать работой и рекомендациями, тем более, если у них нет доказательств.
— Вам лично или имению вашего мужа никто не угрожал?
Пугающий поцелуй Яна Уэнтворта…
Виола заерзала в кресле.
— Насколько мне известно, нет.
— И у вас ничего не украли?
