Ян молчал, позволяя рассказчику собраться с мыслями.
Кафферти потянул себя за ворот рубашки, как будто тот душил его. Потом, прочистив горло, спросил:
— Вы когда-нибудь слышали о художнике по имени Виктор Бартлетт-Джеймс, ваша светлость?
Брови Яна очень медленно поползли вверх.
— Слышал. Кажется, его художественные дерзновения граничат с пошлостью, не так ли?
— Именно, — подтвердил Кафферти. — Большинство его работ продают частным образом состоятельным джентльменам, как правило на аукционах и за большие деньги. О нем уже давно ничего не слышно, и, поскольку он, очевидно, перестал писать, его портреты и рисунки высоко ценятся. — Он усмехнулся. Представления не имею, куда можно повесить непристойный портрет, сэр, но что есть, то есть.
Заинтригованный, но совершенно сбитый с толку, Ян качнулся в кресле.
— И этот автор провокационных картин каким-то образом связан с леди Чешир?
Кафферти пригладил усы.
Не могу сказать, знают ли они друг друга как профессиональные художники, ваша светлость. Его личность неизвестна, по меньшей мере, широкой публике. Но прошлым вечером я узнал от одного из своих осведомителей, что леди Чешир встречалась вчера днем со своим поверенным и в ходе двадцатиминутной беседы попросила, чтобы тот немедленно выставил на продажу редкий рисунок углем Бартлетта-Джеймса, который, очевидно, ей принадлежит.
Ян медленно подался вперед.
— Вы уверены?
Кафферти энергично закивал.
— Уверен, сэр, уверен. У меня вполне надежные источники. Картину выставят на аукцион в субботу, в клубе «Бримлис». — Он задумчиво нахмурил густые брови. — Хотя такой закрытый джентльменский клуб кажется странным местом для аукциона.
— Отчего же, — возразил герцог. — Место весьма подходящее, если там продают закрытое, пикантное искусство, которым могут заинтересоваться только джентльмены. Но почему сейчас?
Сыщик покачал головой.
— Не знаю, какую причину она привела поверенному, поскольку мой осведомитель находился в здании, но не на самой встрече.
Ян прищурился и забарабанил пальцами по столу.
— Продавать подобную вещь сейчас, рискуя быть пойманной на горячем… единственное объяснение, которое приходит мне на ум, это деньги, — проговорил он, — ей нужна крупная сумма денег.
— Притом срочно, — добавил Кафферти.
Несколько долгих секунд Ян молчал, напряженно размышляя над смыслом этого поступка и тем, как его можно обернуть себе на пользу.
Очевидно, Виола приняла это решение после их вчерашнего чая. Ян не был уверен, но это выглядело логичным. Он понимал, что ошеломил ее неприличными намеками, которые, однако, не тянули на заигрывания, растревожил и, возможно, даже огорчил до такой степени, что она почувствовала себя затравленной и вынужденной к немедленным действиям. Но какова цель этих действий?
