— А десять рублей дашь?
Хорошо хоть не тридцать, как предсказывал Сева. Николай показал пацану купюру, но не отдал:
— Скажи сначала.
Беспризорник с большим интересом рассмотрел картинки, даже пошевелив губами, прочел нехитрые надписи. Данный-то комикс он точно видел впервые — это Николай по лицу его сопливому прочел, но вообще ему сие направление графики незнакомо или просто именно этой серии он раньше не встречал, было не разобрать.
— А ты по-любому десятку отдашь?
— По-любому.
— Не-а тогда, не видел.
— А друзья твои?
— А ты им каждому по десятке дашь?
— Может быть…
— Тогда дай мне еще десятку, а им по двухрублевику, и я тебе их всех приведу прям сюда…
Подивившись деловой хватке беспризорника, Николай согласился.
Компания попрошаек состояла, как выяснилось, из семи человек, и все они в один голос заявили, что такие комиксы им видеть не приходилось.
Накинув еще по рублю для верности, Николай показал им фотографию Руслана. Его они тоже никогда не видели. Оставалось вручить им визитки и пообещать: если увидят похожий комикс или Руслана и позвонят, получат премию огромных размеров.
Предел своих мечтаний беспризорники высказали тут же:
— Сто баксов. За чувака или картинки.
На то, что семеро сопливых попрошаек прочешут город вдоль и поперек и сделают за «Глорию» всю работу, Николай, конечно, не рассчитывал, но если жаждущих заработать сто баксов беспризорников будет не семь, а семьдесят, то это уже может дать реальные результаты. Значит, нужно настрогать побольше копий комикса, запастись фотографиями Руслана и озадачить как можно больше народу.
Но заветная тетрадка, как оказалось, таила в себе еще один сюрприз. Когда Николай, добравшись до офиса, развернул ее, чтобы сунуть в ксерокс, обнаружилось, что две средние страницы испещрены характерными вмятинами. Когда-то листов в тетрадке было больше — 18, теперь стало 16, двойной лист из середины Руслан вырвал (на скрепках в подтверждение этому застряли маленькие клочки бумаги), а предварительно написал на нем целый трактат.
Вооружившись простым карандашом, Николай за пару минут восстановил текст. Некоторые слова, правда, пришлось додумывать по контексту, поскольку продавились неразборчиво, но почерк у Руслана был как у художника неплохой, и неразборчивых слов набрался едва ли десяток.
