Тогда Боголюбов снова спустился в подземный переход и перебрался на противоположную сторону, чуть правее развлекательного комплекса «Арбат», там было открытое кафе. Присел за пластиковый стол. И вперил взгляд в узбекскую чайхану. Просидел так неподвижно какое-то время. Через несколько минут раздался голос:
— Да-рагой, не сыды проста так, да? Закажи чиво-нибуд, да?
Из ларька, которым, собственно, вся кухня этого «кафе» и ограничивалась, с ним говорил неопределенной национальности хачик. Впрочем, хачик, он хачик и есть, какая еще там национальность.
— Отвянь. — И Боголюбов нетерпеливо отмахнулся.
Оказалось, напрасно. Хачик не поленился вылезти на свет божий, и оказалось, что в нем росту без малого два метра.
— Зачем хамыть, да? Заказывать будым, нет?
Вот ведь черт. У Боголюбова неприятно засосало под ложечкой. Это чувство иногда посещало его в самых неподходящих ситуациях. Он-то воображал себя железным бойцом со стальными нервами и непреклонной волей, но иной раз вдруг становилось не по себе, причем к этому моменту он оказывался неизменно не готов. Черт возьми, не это ли самое дурацкое чувство зовется банальным словом «трусость»? Впрочем, сейчас было не до филологических тонкостей.
— Минеральной воды, — буркнул Боголюбов.
— Боржоми, нарзан, — нараспев произнес кавказец.
Да он что, издевается, что ли?!
— «Святой источник» имеется?
— Нэ ымеется. Нарзан, боржоми.
Вот гад, а?! Ну ладно, в конце концов, нарзан добывают в Кисловодске, а Кисловодск, слава богу, русский город. Российский.
— Тащи нарзан. И пирожков каких-нибудь.
— Пирожков нэт. Хот-доги.
— Ну давай, — скрипнул зубами Боголюбов.
Над бутылкой нарзана ему пришлось сидеть сорок три минуты, Боголюбов засек время по часам «Слава» Второго московского часового завода. Еще год назад у него были японские «Кассио», с двумя циферблатами, будильником и кучей других наворотов, но он избавился от всего иностранного в своей жизни. «Кассио» он растоптал после речи Лидера, которая взяла его за живое — о засилье западного капитала на необъятных просторах родины вообще и в Первопрестольной — в частности. Вышло это в туалете «Белого креста» почти на глазах у вылазившего из кабинки Белова. Белов даже оторопел. Оттолкнул Боголюбова и схватил часы, вернее, то, что от них осталось, и поднес к огромному, не слишком чистому уху.
— Ну ты и придурок, — сказал тогда Белов, тщетно пытаясь что-то расслышать в раздавленном механизме.
…Итак, Наталья Шаповал вышла из чайханы и пустилась в обратный путь. Кажется, она придерживалась того же маршрута. Боголюбов выдержал паузу и отправился следом. Час спустя они оба с небольшим интервалом приехали в «Белый крест».
