Я не смела поднять на Марка глаза, а он стоял напротив меня и молчал. Потом сказал совсем тихо и как будто виновато:
— Твоя мама критически относится к мужчинам…
— А чего ты хочешь? — вскинулась я. — Ведь мой отец со времен моего рождения даже не соизволил ни разу меня повидать!
— …и она очень умная женщина, — продолжил Марк. — Знаешь, незадолго до свадьбы с Любой я встречался с девушкой. Любил ее, как мне казалось. А потом она уехала куда-то с другим мужчиной, забыв поставить меня в известность. Конечно, я был уязвлен, обижен. А тут Люба с ее любовью. Мне и впрямь по дури казалось, что штамп в паспорте сразу переведет меня на новый уровень взрослости, что ли, заставит забыть тогдашние терзания. А потом я очень быстро понял, что совершил огромную ошибку. Я даже спросил у отца, конечно, в закамуфлированной форме: что делать, если женился на женщине, а потом осознал, что ты ее не любишь? Знаешь, что ответил мой отец?
— Что? — прошелестела я.
— Он сказал: «Это ведь твоя ошибка, не ее? Значит, сожми зубы и давай ей всю жизнь в два раза больше счастья, чем если бы ты ее на самом деле любил» Вот такая его позиция. И знаешь, я какое-то время и впрямь старался так поступать. Подготовил себя к тому, что любви в моей жизни не будет. И — не смог, понимаешь? А потом встретил тебя и понял, что мне просто необходим второй шанс. Хотя, кажется, веру в себя как в настоящего мужика утратил напрочь.
Марк стоял передо мной, опустив голову, как нашкодивший пацаненок. Я робко коснулась рукой его взлохмаченных волос.
— Не переживай. Знаешь, сегодня ночью я совершенно точно решила сбежать из дома. Вот видишь, даже документы взяла. — Я протянула Марку папку с моими школьными бумагами и паспортом. — Но теперь я понимаю, что так поступать нельзя. Ты не можешь сейчас бросить родителей и Любу, а я — маму. Нам нужно во многом разобраться. Но потом мы все равно будем вместе. Правда?
— Правда, — глухо проговорил Марк.
— А теперь пойдем ко мне пить чай. Мама уже на работе, — позвала я.
И мы пошли ко мне домой, оба измученные, измочаленные. Правда, чаепития у нас особого не получилось, потому что от волнения я не сумела отыскать в доме заварку. Впрочем, если мы и нуждались в чем-то, то совсем не в чае. Мы оба чувствовали себя потерянными детьми и старались все время видеть друг друга, даже по квартире перемещались, держась за руки.
В тот день мы с Марком стали близки. Наверное, для нас это была единственная возможность как-то преодолеть ту тяжесть, которая навалилась на наши плечи. Впрочем, я могу говорить только о себе. Мне ужасно хотелось тогда, чтобы Марк стал прежним, уверенным в себе, ироничным. Думаю, частично мне это удалось.
