— Путь свободен, можете не провожать, — с тяжким вздохом рапортовала я.
— Все равно, давайте дойдем вместе.
Мы сделали еще пару шагов и остановились под навесом нашего подъезда. Меня, конечно, и прежде провожали домой молодые люди, и момент прощания у дверей всегда был самый мучительный. Ведь неприятно, когда человек от тебя чего-то ждет, заглядывает в глаза, берет за руку, а ты переминаешься, как дура, с ноги на ногу и думаешь, что бы такое соврать, лишь бы улизнуть поскорее домой. А сегодня я сама стояла столбом и никак не могла себя заставить шагнуть в подъезд. Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы Марк меня поцеловал. Тогда бы этот поцелуй уничтожил воспоминание о предыдущем, таком отвратительном. Но Марк просто стоял и смотрел на меня с вежливой улыбкой. Тогда я сделала последнюю решительную попытку.
— Может, вы хотите чаю попить? — выпалила я. — А то мамы все равно сейчас нет дома.
— Спасибо, Сима, — ответил Марк. — Но меня дома уже ждут родители. Передайте вашей маме, что встретили поклонника ее таланта.
— Ну, до свидания. — Я схватилась за ручки двери и решила зарыдать сразу, как только окажусь в подъезде.
— Подождите, Сима, — вдруг окликнул Марк. — А вы не хотите завтра сходить со мной в парк?
— В па-арк? — протянула я. — Ну, не зна-аю. Если хотите, давайте завтра встретимся часов в пять. И я вам скажу, свободен ли у меня вечер.
— Договорились, — весело произнес Марк. — Спокойной ночи, Сима.
Уже не помню, как я влетела в квартиру. Остановилась у зеркала в прихожей, глянула на свое пылающее лицо, на волосы, почти стоящие дыбом, — и схватилась за голову. Боже, за один вечер я нарушила все мамины запреты! Целовалась с нелюбимым мужчиной, шла одна в темноте, пригласила в дом совершенно незнакомого человека. Который, заметим, совершенно этого не хотел. Марк, наверное, сейчас хохочет над моими дурацкими уловками. Ну и наплевать.
Я с трудом доковыляла до ванны, сунула под струю воды ноги вместе с ошметками носового платка, уже успевшего прилипнуть к ранам. Плеснула прохладной водой в лицо, — щеки, кажется, так и зашипели. Вот теперь, казалось бы, можно было поплакать. Я страдальчески искривила рот, но слезы почему-то не полились. Возможно, я просто слишком устала.
«А ведь все не так уж плохо, — промелькнула мысль. — Завтра я увижу Марка. Может, мне удастся выглядеть взрослой, умной и приличной девушкой».
С этой мыслью я добрела до своей комнаты, натянула ночнушку, рухнула в постель — и тут же провалилась в небытие.
