— Я взрослая замужняя женщина, мать двоих детей… — Ключевое слово «взрослая», — засмеялся Антон. — Остальное во внимание не принимается. Мы же не делаем ничего дурного, Танечка.
И, не обращая внимания на сопротивление Татьяны, Антон обнял ее и прилюдно поцеловал. Она смеялась и отбивалась, но он был непреклонен.
— Хватит, поехали отсюда. — Татьяна наконец высвободилась из его объятий. — Теперь бабкам разговоров на целый год. Не нужно доводить их до инфаркта.
— Поедем ко мне?
Татьяна махнула рукой.
— Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
— Знаешь, мне сегодня показалось, что ты меня стесняешься, — сказал Антон, когда Татьяна, счастливая и утомленная после безумного взрыва страстей, прикорнула у него на груди.
Его слова вырвали ее из состояния блаженного покоя и заставили вспомнить о прозе жизни.
— Я тебя стесняюсь?
— Ты испугалась, когда узнала, что я разговаривал с твоей дочерью. И перед старушками, которые у подъезда сидели, тебе тоже было стыдно. Хотя на них никто никогда внимания не обращает.
— Ты все не так понял, — натянуто рассмеялась Татьяна. — Я просто не хочу, чтобы обо мне пошли слухи.
Она замолчала, понимая, что все испортила.
— Я же говорю, стесняешься. Слухов боишься.
— Как ты можешь такое говорить, Антон, — возмутилась Татьяна. — Плевать я хотела на всех местных старушек! А что касается Катюшки… Пойми меня. Я знаю, что девочка переживает из-за ухода отца, считает меня пострадавшей стороной. А тут вдруг ты появляешься… как гром среди ясного неба.
— И что с того? Она должна понять, что ты не хочешь хоронить себя заживо. Ты молодая красивая женщина, нравишься мужчинам, устраиваешь свою личную жизнь.
— Господи, Антошка, одно дело — личная жизнь, совсем другое — мальчишка вроде тебя. — Татьяна любовно взъерошила ему волосы. — Катюшка мне выговор сделает и будет права.
— Значит, я недостаточно для тебя хорош? — обиделся Антон.
— Ты слишком для меня хорош. Тебе нужна другая женщина. Действительно молодая, по-настоящему красивая.
— А мне ты нравишься, и другая мне не нужна. — Антон с силой прижал Татьяну к подушкам. Она попыталась вырваться, но не тут-то было. Мускулистые руки крепко держали ее.
— Антон, отпусти меня!
— Только если ты попросишь прощения.
— Хорошо, извини.
— И будешь умолять о пощаде… — Антон медленно целовал ее шею.
— Я умоляю о пощаде!
— Так не умоляют. Ты должна на деле доказать, что раскаиваешься.
Татьяна заглянула в его бездонные черные глаза и поняла, какие доказательства от нее требуются.
