В ажиотаже выкупа Антонио удалось ускользнуть от Люси и подняться наверх к Маринке. Она обосновалась в квартире Карнауховых, там же на диване пристроила букет и приготовилась на безопасном расстоянии прислушиваться к страданиям жениха.
— Сбежал? — улыбнулась Маринка, помогая Антонио отряхнуть испачканный побелкой рукав.
— Еле-еле. Ты хоть представляешь, на кого она свалилась?
— Нет.
Антонио усмехнулся:
— На Вову Шпателя. Галка мне его показала. Он, случайно, на свадьбу не приглашен?
Маринка выпустила рукав пальто и шлепнулась на диван.
— Н-надеюсь, что н-нет.
— Я тоже очень надеюсь, — многозначительно сказал Антонио.
От полноты чувств Маринка закрыла лицо руками. План, с такой виртуозной тщательностью разработанный Галиной, чуть было не оказался на грани провала.
В центре Вовиной комнаты стоял стол, на столе лежала книга. Нет, не так — Книга. Она была единственной в комнате, с заботливо заклеенной обложкой и пожелтевшими страницами. С первого взгляда бросалось в глаза, что книгу читали не один раз. Вот и сейчас за столом сидел тощий рыжий парень и лениво перелистывал страницы, выхватывая глазами то один, то другой отрывок.
— Скучно, — наконец зевнул он. — Когда Шпатель придет?
Парень с тусклыми глазами и выбитым передним зубом повернулся к нему от окна и пожал плечами.
— Мы тут уже целый час торчим, — жалобно протянул рыжий. — А ни его, ни ребят пока не видно.
— Давай кинцо посмотрим.
Рыжий замотал головой:
— Да у него же только «Крестный отец» и есть. И книжка тоже… — Он небрежно оттолкнул от себя Книгу. — Надоело.
У беззубого отвисла челюсть, но сказать что-либо он не успел. Хлопнула входная дверь, и квартиру заполнил громовой голос Вовы.
Тридцать лет жизни Вовы Лопаткина прошли под знаком покоя и безмятежности. Немного неспокойными были школьные годы, когда наивные учителя пытались заставить Вову учиться, но после получения аттестата зрелости Вову никто не беспокоил. Который год он числился студентом горечанского техникума и, как рассказывала его любящая мама, вот-вот должен был его окончить. Сам Вова меньше всего думал об учебе. С пятнадцати лет зачитывался «Крестным отцом» Марио Пьюзо и мечтал о великих свершениях.
Естественно, в гангстерском стиле.
Квартира Вовы хранила немало реликтов советского прошлого, чем сильно Вову огорчала. Ему хотелось белоснежную виллу с видом на море и апельсиновые деревья, а приходилось мириться с югославской стенкой, хрустальной люстрой и видом на детскую площадку, разломанную Вовиными дружками. Ему хотелось перестрелок и противостояний с настоящими врагами, а на самом деле Вову боялись лишь старушки у подъезда да мамаши с маленькими детьми. Он был готов стать горечанским доном Корлеоне, а имел репутацию мелкого пакостника и бездельника. Все это не могло не сказаться на его нраве, в последнее время Вова часто бывал не в духе.
