– Она не одна семью разрушала, – вмешалась я. – Согласитесь, что Олег Борисович принимал в этом посильное участие.
– А про Олега я и говорить не хочу! После того, что он натворил, его просто четвертовать надо! Колесовать! На кол посадить негодяя! А еще, знаете, в Древней Руси был способ: согнуть две молодые березки, привязать подлеца за ноги к их верхушкам, а потом – раз! И отпустить! – Семен Евгеньевич уже забыл про свою «трагическую» позу и энергично размахивал руками. Глаза его блестели, щеки разрумянились – казалось, что он действительно привязывает Олега Борисовича к вершинкам молодых березок, и делает это с нескрываемым наслаждением. Мне стало дурно – куда только смех девался, а Семен Евгеньевич почти пел восторженно: – И его рвет прямо-таки пополам! Чтобы наука была, чтобы знал на будущее!
– Какое у него после этого будущее, о чем вы говорите? – Менее впечатлительная, чем я, Нина тоже немного побледнела.
– Хорошо, чтобы другим наука была, – отмахнулся Семен Евгеньевич. – Это непринципиально. Или вот еще есть способ казни, тоже очень эффективный, – четыре коня в чистом поле. Значит, преступника привязывают к хвостам этих коней, за руки, за ноги, и начинают коней стегать. И те, убегая, разрывают…
– Что здесь происходит? – В дверях кабинета стоял шеф. Я не заметила, когда он вышел, и не могу сказать, много ли он услышал, но, судя по его виду, достаточно.
– Семен Евгеньевич обсуждает способы казни, которых достоин Олег Борисович Перевозчиков, – торопливо доложила я. – А вообще-то он пришел признаться, что отравил Наталью Перевозчикову.
– Но не смертоубийства ради, а исключительно в воспитательных целях, – дополнила Нина.
«Наше все» бросил короткий взгляд на меня, на Нину, потом подошел к стулу, опустился на него и откинулся на спинку.
– Не уверен, что я уловил суть. Еще раз, пожалуйста, и поподробнее.
– А я объясню, – вновь напыжился Семен Евгеньевич. – Дело в том, что я решил наказать эту путану, разрушившую семью, которая была и для меня почти родной семьей, которая уничтожила единственное место, где я мог отдохнуть душой. Это я отравил женщину, на которую Олег променял Лизу, и теперь я пришел с повинной и хочу сдаться властям!
– Мы частная фирма и к властям отношения не имеем, – невозмутимо сообщил Баринов. – Вам в милицию надо. То есть в полицию.
– Неужели вы думаете, я этого не знаю? – обиделся Семен Евгеньевич. – Но к кому мне там обращаться? Пока я через всех дежурных пройду, неделя пройдет. А я человек пожилой, здоровье у меня не железное. К вам пришел, к знакомым, можно сказать, людям, к заинтересованным, и то уже второй час сижу и второй раз рассказываю! Думаете, мне легко все это?
