– Вы хотите сказать, цепочка совпадений, – не удержалась я. Боюсь, что прозвучало это несколько более ехидно, чем может себе позволить профессиональный сотрудник частного сыска. Очень уж смешанные чувства вызывал у меня Перевозчиков. Вроде бы порядочный интеллигентный человек, «нашего круга», как сказали бы мои родители. И вместе с тем чудовищное равнодушие к судьбе женщины, которая хоть и не долго, но была его женой! У него что, совсем сердца нет?
– Цепочка диких, нелепых совпадений. – Олег Борисович не обратил внимания на мой тон. – А что касается моей причастности к смерти Наташи… нет смысла это обсуждать. Зачем мне убивать ее, когда я мог просто уйти? Развод, как оказалось, совсем не такое сложное дело. И страшно только в первый раз, а от второй жены уходить гораздо проще. У меня есть приятель, он уже раза четыре разводился или пять. Так он говорит, что со временем входишь во вкус. Нет, мне Наташу убивать смысла не было. И я действительно очень хорошо к ней относился, даже карьеру немного помог сделать. У них должность начальника отдела освободилась, так я нажал некоторые пружины, поговорил с руководством. Она радовалась как ребенок, честное слово. – Перевозчиков внезапно погрустнел. – Жаль только, недолго радовалась.
Мне стало неловко. В конце концов, что я на человека взъелась? Если Олег Борисович выглядит спокойным, это еще не значит, что он совсем не переживает. Разве я не знаю, как это бывает? Сама сколько раз попадала в такие ситуации. Ляпнешь что-нибудь, по глупости или от смущения, а окружающие смотрят на тебя – словно на монстра какого. Пожалуй, пора менять тему.
– Олег Борисович, у меня есть несколько очень серьезных вопросов. – Стараясь принять максимально деловой вид, я нахмурила брови и заговорила специальным «металлическим» голосом. Очевидно, перестаралась, потому что Перевозчиков взглянул на меня с изумлением. Я тут же смягчила выражение лица и продолжила: – Если мы принимаем за аксиому, что Елизавета Петровна не покушалась на жизнь Наташи, значит, ваша жена приняла яд в другом месте. Естественным образом возникает вопрос: где она могла провести время с семи до девяти вечера?
– С семи до девяти вечера? – протянул Олег Борисович, неприятно напомнив мне паренька из 11 «Б», имевшего привычку повторять каждый мой вопрос по нескольку раз, словно заезженная пластинка. – С семи до девяти…
– В семь часов Наташа ушла от Елизаветы Петровны, а в девять вечера она пришла к подруге, – прервала я заунывный речитатив. – Очевидно, человек, с которым она встретилась между семью и девятью, и является отравителем.
