и решил сделаться зрителем в театре жизни, а в итоге, разумеется, превратился в величайшего из его лицедеев.
Таким был Жюстен, когда мы познакомились с ним. В гамме сложных чувств, которые он сейчас испытывал, преобладала жалость к сэру Ричарду, а тот молча сидел за столом и воскрешал в памяти прошлое, умершее три десятилетия назад. Наконец на его старческие глаза навернулись слезы, баронет издал горлом какой-то звук, похожий то ли на рык, то ли на рыдание, и вдруг резко откинулся на спинку кресла.
Жюстен сел. Черты его приобрели выражение мрачной серьезности.
— Расскажите мне все, — попросил он своего приемного отца. — Изложите мне в точности, как обстоят дела и как вы намерены действовать.
— Охотно, — согласился баронет. — Лорд Остермор, однажды ставший перебежчиком ради обогащения, готов совершить с той же целью и новое предательство. Судя по сведениям, доходящим до меня из Англии, в угаре биржевых спекуляций, который охватил Лондон, его светлость понес большие убытки. Насколько значительные, я пока сказать не могу, но дерзну поклясться, что они весьма ощутимы, коль скоро он вновь предлагает королю свои услуги и намерен продать их достаточно дорого, чтобы возместить ущерб, нанесенный его состоянию. Неделю назад один господин, осуществляющий связь между двором его величества в Риме и друзьями короля здесь, в Париже, привез мне весточку от монарха. Остермор сообщил его величеству о своем желании опять вступить в ряды борцов за дело Стюартов. В дополнение к этим сведениям гонец доставил мне письма от его величества к нескольким сподвижникам, которые я должен был при первой возможности переслать в Англию. Одно из этих писем, попавших ко мне незапечатанными, адресовано милорду Остермору, и в нем содержатся некие выгодные предложения, которые милорд наверняка примет, если его денежные дела и впрямь так плачевны, как мне сообщили. Епископ Эттербери и иже с ним, похоже, уже поколебали преданность его величеству королю Георгу[6], преследуя собственные цели, и я почти не сомневаюсь, что это письмо, — тут сэр Ричард похлопал по лежавшей перед ним бумаге, — довершит и без того уже почти законченное дело. Однако после того, как письма попали ко мне, явились вы и привезли новый приказ его величества. Мне надлежит придержать бумаги и сей же час лично отплыть в Англию, дабы вынудить Эттербери и его приспешников отказаться от своего предприятия.
Мистер Кэрилл кивнул.
— Но при чем здесь милорд Остермор? — сказал он.
