— Я сочла бы за честь познакомиться с вашей подопечной, леди Остермор, — сказала Мэри Деллер.
Графиня чуть не задохнулась от изумления.
— Это подопечная моего мужа, — справившись с собой, ответила она леди Мэри, манерой поведения и тоном голоса давая понять, что тема, касающаяся Гортензии, исчерпана.
— Какая разница? — вызывающе вставил мистер Кэрилл.
— В самом деле, почему бы вашей милости не представить меня? — настаивала Мэри Деллер.
Рассерженные глаза графини остановились на безмятежно улыбающемся мистере Кэрилле. По выражению его лица она сразу поняла, кто был зачинщиком происходящего. Однако нельзя было отказать леди Мэри, не нанеся ей публично оскорбления, и графине ничего иного не оставалось, кроме как взять себя в руки и сухо представить их друг другу.
Леди Мэри оставила сэра Гарри развлекать леди Остермор, а сама подошла к Гортензии.
— Я давно хотела познакомиться с вами, — несколько неуверенно, не зная с чего начать, произнесла она.
— Я польщена, — ответила побледневшая Гортензия, не поднимая глаз. — Но вы, ваша милость, выбрали не лучшее время для знакомства.
— Мне трудно было найти более удачное время, чтобы выразить презрение к злым языкам, — беззаботно рассмеялась леди Мэри, отвечая девушке и одновременно играя на публику. Она прекрасно знала, что, хотя некоторые и осудят брошенный обществу вызов, большинство будет восторгаться ее смелостью.
— Вы очень благородны, ваша милость, — с искренней благодарностью ответила Гортензия.
— Ну-у! — протянула леди Мэри. — Неужели так легко быть благородной?
Они обменялись еще несколькими малозначащими фразами, и Мэри Деллер вернулась к графине, а ее место занял мистер Кэрилл. Однако Гортензия никак не отреагировала на его пылкие приветствия и вновь потупила взор.
— О, жестокосердная! — воскликнул он наконец. — Неужели я не заслужил прощения?
Девушка неверно истолковала смысл сказанных мистером Кэриллом слов и, сердито взглянув на него, поинтересовалась:
— Так это вы привели ко мне леди Мэри?
— Ба-а! Да вы умеете говорить! И слава Богу! А я боялся, что вы успели дать страшную клятву молчания в моем присутствии и навсегда лишили меня возможности наслаждаться вашим голосом.
— Вы не ответили на мой вопрос, — напомнила Гортензия.
— Так же, как и вы — на мой, — сказал мистер Кэрилл. — Я спрашивал, заслужил ли я прощение?
— За что?
— Думаю, за то, что родился нахальным хлыщом, как вы назвали меня.
Щеки девушки залились густым румянцем.
