— Что ты там? — услышал смешок отец.
— Да ничего, — сказал Котька. — Смотри, смотри, пап, там дядька голосует. Подберём?
— А чё он хромает так? — отец остановил машину и сощурился. — Не нравится мне… Стой! Ах, сволочи! Видно, сшибли ночью, да побоялись отвезти…
Говоря это, он встал на сиденье и высунулся из люка на крыше. Голосующий дед приближался, волоча по земле клетчатую сумку. Рука при появлении машины не опустилась, так и торчала неестественно, под прямым углом к телу. Шея была свёрнута, глаза закатились, клетчатая стариковская рубашка и дачные брюки измазаны пылью. В остальном выползень был совсем свеженький и даже похож на нормального.
— Куда ты, дед, так торопился через трассу, — бормотал отец, прицеливаясь. — Видать, в ларёк решил добежать, тут пара кэмэ до Люблинского… А тебя какая-то сволочь раскатала… Щас, дед, крепись, всё это скоро закончится…
— Пап, а он точно выползень? — не выдержал Котька. — У нас так один знакомый пристрелил чувака с церебральным параличом…
— Ты мне под руку не говори! — рявкнул отец и почти сразу пальнул. Выползень упал как подкошенный. Отец сделал контрольный, с шумом спустился из люка обратно на сиденье, открыл дверь и выскочил наружу. Пара десятков шагов по пыльной трассе — и вот он уже возле выползня, тычет его оружейным стволом в плечо.
— Иди сюда, Котька! — кричит.
Котька с опаской выпрыгнул из газельки. Подошёл поближе. Выползень распластался, безопасный, неподвижный, и… скучный.
— Щас службу уборки вызову, скажу им координаты, — отец, нажав на приклад, повернул голову деда набок, чтобы Котька увидел след выстрела. — Вот, приглядись, видишь? Не кровь — гнильё одно. Зомби сто процентов, а ты сомневался. Да не трогай руками, зараза!..
— Тебя не накажут за опоздание? — спросил Котька, кивнув в сторону газели с конфетами.
— Да я не буду службу ждать, позвоним и поедем, — отмахнулся отец. — Аллё, деушка?.. На сорок восьмой субчик нарисовался. Да, уже дохлый. Координаты…
Котька вернулся к машине по обочине, пиная песок и мелкие камешки. Носки кроссовок сразу запылились. Было противно, смутно хотелось геройства.
Больше они выползней, к великому Котькиному сожалению, не встретили, хотя сделали ещё два поставочных рейда и вернулись домой только часам к трём. На весь двор несло вкусным запахом пирожков, Котька был уверен, что бабушка напекла, так и понёсся через три ступеньки по подъездной лестнице. Он стучал что есть сил, но бабушка не открыла. Голодный отец, которому тоже не терпелось, отодвинул его в сторону, отпер дверь. Запах печёного тут же заполонил ноздри, вместе с ним появился дым и чад.
