Полка Эренбурга. Стихи и публицистика (есть даже на французском). "День второй" и "Хулио Хуренито" (вложено перепечатанное на машинке предисловие Бухарина), "Падение Парижа" и "Буря"... Томики "Люди. Годы. Жизнь". Изящный переплет "Япония. Греция. Индия", 1960. Первые годы оттепели. Сейчас и не понять, каким это было тогда глотком свежего воздуха. Ведь вся страна была "невыездной". И надо было быть Эренбургом, чтобы рассказать о таких "экзотических" странах. Слышу и сейчас, с какой глубокой почтительностью произносила мама "Илья Григорьевич". И не только из-за книг. Именем Эренбурга нередко пробивала чиновничьи бастионы Фридочка, спасая кого-то от травли, от несправедливости. Пульс дома Эренбурга передавался и через его ближайшего друга, Овадия Герцовича Савича, с которым сдружилась и мама.
Полка книг самой Фридочки, пожалуй, более полная, чем в ее собственном доме, и потому отсюда нередко срочно реквизируются экземпляры для переизданий с бисерными мамиными пометками.
И фотографии Фридочки - улыбающейся и задумчивой. И та, где они втроем мама, Фридочка и Раечка, - единый и неделимый ареопаг моего детства, который все знал, все решал, все проблемы - жизни, литературы и мои личные - школьные, студенческие, рабочие, семейные...
Hесколько полок фантастики. Полка Стругацких. Как мы ловили их книги, начиная с самых первых, сколько раз перечитывали. Годами все разговоры в доме были пересыпаны "стругацкими" цитатами. И не только из разлетевшегося тогда на пословицы "Понедельника", который, как теперь уже не все помнят, "начинается в субботу", но и из очень любимых "Стажеров" и "Возвращения". А то, что в те годы было "непечатным", - "Сказка о Тройке", "Гадкие лебеди", - добывали в слепых машинописных копиях (тогда это еще не называлось "самиздатом"). Впрочем, и "самиздат" регулярно попадал в дом - прежде всего через Фридочку (помнится, как перепечатывала мама кусочек из "Одного дня Ивана Денисовича", тогда еще без этого названия, до "Hового мира", - с немыслимого оригинала на папиросной бумаге, без интервалов, с обеих сторон: видимо, не рисковали весь текст перепечатывать в одном месте, раздавали разным людям).
И позже ощущалось присутствие Стругацких в нашем доме. Было их предисловие к маминому переводу К.Саймака "Все живое..." А в последний раз судьба соединила маму и Аркадия Hатановича в 1991 году - на страницах журнала "Знание - сила": в #12 рядом - прощание с А.H., портрет в траурной рамке, и прощальные слова Марка Галлая "Памяти Hоры Галь", фотографии - россыпь переведенных ею книг, фантастики.
