Мой отец начинает осознавать случившееся. Он никогда не знал, что его жена обращалась в волчицу, а мать скрывала это от него, боясь разрушить их союз, потому что не было для неё ничего ценнее на свете, чем любовь к моему отцу. Она могла открываться только передо мной, несмышлёным ребёнком. Она была Высшим. Я вижу, как седеют смоляные волосы отца, как взгляд его наполняется вечным, надрывающим душу страданием.
Я вспоминаю, как после этого меня купала гувернантка в моей детской, как неосторожно она облила меня кипятком, причиняя моей спине невыносимую боль. Какой-то отчаянный голос закричал у меня в голове, призывая сохранить себе жизнь, избежать опасности и наказать виновницу моего мучения. Я испытываю незнакомый доселе переход сознания, как будто бы я ступил на более высокую ступеньку бытия. Я впервые, по какому-то наитию произношу Слово. Моя страшно покрасневшая и покрывающаяся пузырями кожа вдруг порастает шерстью, и я превращаюсь в маленького злобного волчонка, прыгаю на визжащую гувернантку и вцепляюсь её в горло, прокусывая шейные артерии. Я замечаю, как фонтанчики крови брызжут на цветочные обои стен и на потолок, но я не могу успокоиться в своей слепой ярости, продолжаю терзать живот давно затихшей женщины, раскидывая моими лапами внутренности по всей комнате. Наконец я затихаю, весь облитый горячей кровью, слизывая капли длинным языком с моего носа. В это время на шум вбегает мой отец и видит, как на его глазах, из растерзавшего только что гувернантку волчонка я превращаюсь обратно в двухлетнего мальчика, на котором не осталось и следа от ожогов кипятком, зато в избытке чужой темной крови и ошмётков внутренностей.
Этой же ночью, надев мне на шею медальон матушки, он отправил меня в закрытой карете в аристократическую школу в Париже, высылая мне и моим попечителям каждый месяц деньги и, навсегда запретив появляться в имении. Он никогда не слал мне писем. Меня же, виконта Мартена де Риньяка, вполне устраивали появляющиеся регулярно деньги, позволяющие мне жить в своё удовольствие. Я не мог вернуться в родовое поместье, пока не умер мой отец шесть лет назад. А затем, я недолго задержался в родном замке. Слишком сильны были воспоминания. А теперь я не вернусь в него, наверное, никогда. Во Франции у меня больше не было дома. Да, я был оборотнем. Я был Высшим от рождения. Я был Высшим по матери. Я научился контролировать свои эмоции, я мог обуздать свою жажду крови. Я не стремился к вечной жизни, не ел человечину, старался забыть, избавиться от знания того, кто я есть на самом деле. Лишь иногда, раз в полгода, когда ночи были особенно темными, серый оборотень выходил на прогулку, охотясь за зверьем в лесах, стараясь утолить природную жажду крови…
