Но разве за это сжигают!?
– Бабочки, – дыхнул ей в лицо ветер.
Летом, стоя полянке и наблюдая за полётом бабочек, шестилетняя Лаура вдруг захотела, чтобы все бабочки прилетели к ней. И тогда к ней устремились десятки трепещущих осколков радуги и осторожно сели на неё, подрагивая хрупкими крылышками. Так она и стояла, не в силах прервать очарования и любуясь бабочками, облепившими всё её тело.
Но ведь за бабочек не лишают жизни!?
– Овцы, – включился в разговор тонкий дымок из трубы, уходящий в затянутое серыми тучами небо.
Действительно, в её присутствии овцы всегда чувствовали себя плохо. Лаура очень расстраивалась, когда осознала этот факт, а потому больше занималась работой в поле или виноградной лозой, оставляя заботу за овцами другим. Она предпочитала не думать об этом, но всё же понимала, что это какая-то оборотная сторона Дара, который у неё есть. Дара, который так отличал её от других детей, который обрекал её на одиночество и непонимание со стороны односельчан, а сейчас вот вёл на костёр.
– Это не Дар, это люди убивают меня!
Сын старосты подобрал с земли оледеневший комок грязи и с размаху кинул в Лауру. Комок больно ударил её в скулу, голова дернулась от удара, но она не вскрикнула. Она даже не заплакала. Странно, на протяжении всех её мучений она ни разу не заплакала. Возможно, это было частью Дара. А возможно она просто разучилась плакать.
Однажды она сидела рядом с другими четырнадцатилетними девочками и смотрела на ромашки, что росли на лугу. Девочки беспечно болтали, не обращая на неё внимания или даже посмеиваясь над Лаурой. Она же сконцентрировала всё своё внимание на маленьких росточках ромашки и захотела, чтобы они подросли. Зелёные стебельки как будто услышали её призыв и потянулись ввысь. Одна из девочек скользнула по Лауре взглядом и заметила растущие прямо на глазах цветы. Девчонки разбежались, голося на всю деревню.
Её сторонились и дети, и сверстники, и старики. Но когда она оставалась один на один со своим Даром, ей не нужно было общение. После закатного часа она думала о светлячках, и тогда ниоткуда появлялись маленькие светящиеся шарики, искорки веселой летней жизни, и кружили перед ней весёлые хороводы. Вот только она знала, что это не живые светлячки. Это светлячки ее Дара. В разгар знойного лета она могла подумать о холоде зимы, и тогда на брёвнах рядом с ней оседал иней. Она росла, и всегда рядом с ней, внутри неё был Дар. Сверстницы Лауры уже вовсю гуляли с деревенскими парнями, ей же были непонятны их забавы. Она предпочитала уединение.
