— Перед людьми он прикидывается скромным, — неодобрительно произнесла я по-парфянски.
— А для приятелей закатывает царские пиры, — подхватил мой брат.
Номенклатор, как нас и предупреждали, громко объявлял имя каждого из прибывших. Когда наступила наша очередь, все повернули головы.
— Александр Гелиос и Клеопатра Селена, царевич и царевна Египта.
Послышался удивленный ропот, и гости принялись оживленно переговариваться.
— Идите за мной, — мягко сказала Октавия, отпустив Галлию в атрий, поужинать с хозяйскими рабами.
Пересекая комнату, я заметила, как из-за углового столика поднялась Юлия. Единственное дитя Октавиана, она ничем не напоминала его — видимо, унаследовала внешность от матери. Этим вечером на красавице была бледно-голубая туника.
— Марцелл! — Юлия улыбнулась, бросив в мою сторону холодный оценивающий взгляд. — Идем, — проворковала она и, вложив ему в руку изящную ладошку, повела нашего спутника прочь.
Я хотела пойти за ними, но Александр успел меня удержать.
— Мы сидим не с ними. Вот наше место.
Он указал на кушетку, где Цезарь что-то писал на свитке. Нам предстояло ужинать в обществе Юбы, Агриппы и Ливии.
— Вы почетные гости, — произнесла Октавия.
Ее брат наконец поднял глаза и вяло улыбнулся кончиками губ.
— Как мило, — сказал он, имея в виду наши новые одежды, и выпрямился; остальные за столиком тут же последовали его примеру. — Почти как римляне.
— Они и есть римляне, — уточнил Агриппа.
— Наполовину. Вторая-то половина греческая.
— Да, но сколь удивительное сочетание, — одобрительно проговорил Меценат.
Октавиан поднялся с места, и весь триклиний погрузился в молчание.
— Представляю вам отпрысков царицы Клеопатры и Марка Антония, — изрек Цезарь. — Селена и Александр проделали долгий путь из Египта, чтобы завтра принять участие в тройном триумфе, празднестве в честь моего успеха в Иллирии, выигранного сражения при Акции, а также в честь присоединения Египта.
Комната взорвалась громом аплодисментов. Нижняя губа предательски дрогнула, но я взяла себя в руки.
— А нынче вечером, — продолжал Октавиан, — будут проданы с торгов следующие трофеи.
Он щелкнул пальцами. Рабы поспешили вкатить в чертог двадцать покрытых тканью статуй. Некоторые отличались огромным размером, другие могли поместиться у меня на ладони. По комнате пробежал взволнованный шепоток.
— Ставки, как всегда, совершаются вслепую. — Цезарь коротко усмехнулся. — Приятного пира.
С этими словами он опустился за столик. Октавия подала нам знак полулечь на кушетки. Мы чувствовали себя ужасно неловко в таком положении. Юба даже ухмыльнулся мне через стол.
