Да, мы были счастливее нынешних, кидающихся на перекрестках под колеса автомашин с тряпками в руках, призывающих прохожих покупать газеты, пацанов, потому что у нас хватало времени и на мечты. Вот так-то, новоявленные господа, не обладающие лишней минутой. Я успел отпробовать кусочек безоблачного счастья. Вам этого не удастся уже никогда, ни за какие миллионы и даже миллиарды. Хоть в марках, хоть в долларах.
— Привет. А ты что здесь делаешь? Вот так встреча, ни фига себе.
Я резко обернулся и увидел удивленно-радостное лицо бывшей моей подопечной Гели Лежаковой, талантливой ростовской поэтессы. В пору интенсивной деятельности литобъединения «Дон» при Союзе писателей, я входил в правление молодежного органа и как мог, помогал одаренным ребятам опубликовать их произведения в областных газетах и журналах. В числе наиболее способных была и Геля, впоследствии ставшая любовницей на добровольных началах. Просто мы выпили в Союзе по какому-то поводу, и она увязалась за мной. Тогда я имел вес, силу, публиковался, чуть ли не еженедельно, работал как вол за письменным столом и абсолютно не думал о женщинах. Но вот получилось, чего уж теперь скрывать.
— Работаю, Гелька. Обманываю православный народ.
— Ни фига себе. Так ты ваучерист, что ли? — приподняла тонкие брови девушка.
Все-таки прав был Лев Ошанин, красивее ростовских девушек не сыскать по всей России. Юная красота особенная, смуглая, щемяще-сладостная. Не то, что простенькие, курносо-круглые лики русачек из центральных областей.
— Ну, выкручиваюсь из инфляции, как могу.
— Никогда бы не подумала. Да и вид у тебя… не бандитский.
— Странно, ты считаешь, что на ваучерах работают одни бандиты?
— Нет, конечно, — смутилась Геля. — Но я думала, что здесь ворочают крутые ребята.
— Ты ошибаешься, — засмеялся я. — Среди нас есть инженеры, художники, музыканты. Даже писатели.
— Теперь и сама вижу. Ты меня прямо успокоил, а то ходить мимо боялась.
— А чем занимаешься ты? — спросил я в свою очередь.
— Газетами на вокзале торгую. «Спид-инфо», «Совершенно секретно» и другими.
— Получается?
— Так себе. На кусок хлеба хватает.
— Пишешь что-нибудь, Геля?
— Изредка, — карие глаза девушки подернулись дымкой тумана. — Для души. Кому сейчас нужны бабксие стихи про любовь.
— Нужны, Геля, нужны, — вздохнул я. — Хотя бы для себя, чтобы не затеряться в захлестнувшем нас хаосе.
— А ты? — с женской участливостью спросила она. — Тебе нельзя бросать. «Приемный пункт» признали все, а «Туманы» вообще класс.
