– Буду! И не один, Гаврила Алексич и Меша с ушкуйниками своими придёт. Я с их слов говорю. Да только не в казне дело, добыча, конечно, не помешает, биться мы всё равно не за неё будем. Сам понимаешь не хуже меня, дай Бог, одолеем свея. – Сбыслав Якунович выйдя из чулана, подошёл к столу. Взглянул на кивающего Пахома, перевёл взгляд на вентилятор и уселся на софу.
К обеду, Пахом Ильич и боярин стали друзьями – не разлей вода. Вспомнилось, как отцы их, грабили Сигтуну, чуть ли не ворота в Софию привезли. Вот только на какой ладье они, ворота эти везлись – подзабыли. После третьей бутыли, Ильич стал рассказывать про неведомые страны, которые лежат по ту сторону окияна, и если б был бы огромный корабль, то он, непременно бы посетил их и привёз в Новгород живого индейца, а то и двух. Сбыслав мечтал поймать в полон Орденского рыцаря, желательно покрупнее, дабы впрячь схизматика в сани и гнать его на Загородский конец, катаясь вокруг кремля. Вечером, за Якуновичем приехали слуги, в бессознательном состоянии погрузили упившегося вусмерть на телегу, упав в ноги Пахому Ильичу, мол, дома у боярина переживают не на шутку, после чего уехали со своим хозяином. Купец немного расстроился, выпил ещё, поискал глазами собутыльника, позвал его, а когда понял, что остался один, принял решение идти вызволять Сбыслыва из домашнего плена. И если бы не Марфа, то, наверное, пошёл бы. Жена повисла на купце, не давая тому ступить и шагу. Так и уснул Пахом Ильич, стоя на ногах, не дойдя до ворот восьми шагов.
Через пять дней, ладья Бренко бороздила воды Невы, охраняя устье Ижоры. Команда была полураздета, жара стояла неимоверная, ветерок, который был с утра – выдохся, и от вынужденного безделья я закинул удочку, пытаясь наловить на обед рыбы.
– И дёрнул меня чёрт в это патрулирование, ведь звал же Пахом остаться с ним, как чувствовал, купец, что под навесом палатки жару пересидеть легче. – Размышлял я, всматриваясь в неподвижный поплавок. – Рыбе, наверное, то же жарко, на дно ушла.
– Лексей, две шнеки, прямо на нас идут. – Прокричал вперёдсмотрящий, наблюдая за рекой в подзорную трубу.
– Твою …ать, рыбы половить не дают. – Выругался, сматывая катушку спиннинга.
Один из ушкуйников, по прозвищу Филин, за свои округлые глаза, приставив ладонь к бровям, наподобие козырька стал всматриваться в пару тёмных точек, перевёл взгляд к себе под ноги, после чего ещё раз посмотрел вдаль и выдал то, от чего на корабле начался переполох.
