Евгений с остервенением сплюнул под ноги. Нельзя, – сказал он себе, – надо прогнать из головы этот бред.
– Конечно, она выйдет за тебя, – кивнул Евгений Петру, – Весной.
Пётр вздохнул и тихо, нехорошо рассмеялся. Потом опять закашлялся. И Евгений подумал, что до весны этот точно не дотянет. И когда она будет, весна-то? Он начинал считать, а потом сбился со счёта.
С тех пор, как по радио звучал растерянный голос, прошло дней двести, не меньше. И если бы не убежище, рассчитанное на сотню людей, тогда… Об этом страшном тогда Евгений старался не думать. Но память снова и снова пробуждала надорванный голос в треске эфира.
«В это утро многие не успели проснуться, им повезло. А я вот не сплю. Но меня клонит в сон. И тошнит ужасно. Я-то знаю, чем всё кончится. Мне даже не нужно выходить наружу. Странно, что радиовышка устояла. Оплавилась только, но, может, ещё работает. Всем, кто меня слышит, помоги вам Бог. Это радиостанция города Сыктывкар. Я пойду немного прилягу, посплю. Слушайте эфир, может кто-нибудь ещё…».
Второй раз они не поймали голос облучённого радиста. В эфире где-то на краю слышимости были и другие голоса, но слишком далеко, неразборчиво и недолго. Потом у радио сели батарейки. Стас и Гриша собрали динамо-машину, но как-то криво собрали, приёмник только потрескивал, и тускло мигала лампочка под шкалой. А делать отводку от кабелей не решились, вдруг потухнет свет в подземном доме?
Тогда – смерть.
А прежде – безумие от страха, темноты и холода.
Темнота и холод были хватким проклятием, от которого, казалось, леденели мысли. Кому как, а им повезло. Пятеро людей из пригорода крупного населённого пункта на юге Урала успели спрятаться под землю. А всё Гришка, умник. И ведь надо же, вспомнил про бесцветную картонку в сыром подвале. Там стрелка красная, а рядом моток кабелей из одной стены другую. И словно из другого мира, где остались скользкие парты, зелёная краска да настенные плакаты с командами. Вспышка справа!
Они вспышки не увидели. Бросились вниз. Евгений со Стасом поднатужились и наглухо закрутили ворот тяжёлой двери. Пока сварливо трещали в полутьме разбуженные старые лампы, они словно заново посмотрели друг на друга. Пятеро едва знакомых, почти чужих людей, если не считать Стаса с сестрой. Стас выглядел подтянутым, стремительным и собранным с той особой внутренней твёрдостью, которая отличает профессиональных военных. Они с Евгением невзлюбили друг друга с первой минуты. Почему он без формы? – удивился Евгений и как-то позже спросил об этом вслух. Сестра Стаса была худощавая, по-спортивному изящная женщина с ранними морщинами на усталом лице. Вера ни на минуту не покидала брата, точно боялась потерять уверенность, опору в лице сильного и близкого человека. И в тот момент быстро ответила за Стаса:
