Я открыл ноутбук и занялся делом. До сдачи работы осталось меньше часа.
Как я и предполагал, работа не отняла много времени. Там и придумывать ничего не пришлось. Решение лежало на самой поверхности. В буквальном смысле — заменить чёрное на белое. А у ребят в офисе взгляд уже замылился, вот и топчутся на месте. Ничего нового и гениального я не сообразил, так и отправил Камиле по почте, хорошо, что у Лёхи выделенка. Успел вовремя. Камила перезвонила и довольным голосом сообщила, что в принципе, нормально, а если придётся подправить, отдадут на вычитку. Да что там править на полутора страницах? Им виднее, мне бы конверт с деньгами. О встрече с курьером на вокзале в назначенное мной время договорились сразу.
— Ну я поехал, — это было сказано уже в дверях, и я не надеялся, что Лёха выйдет меня проводить.
Вышел. Протянул две цветные бумажки с чёрными полосами.
— Возьми, это на метро и на наземный. Они сегодня последний день, а я вряд ли выберусь.
Ох уж эта прибалтийская бережливость. Иногда смешно, а иногда странно. Но если не возьму, он обидится и подумает, будто я чураюсь его подачек. Нет, не подумает, одёрнул я себя. Он вообще о людях плохо не думает. Если долго и упорно не вынуждать. Видимо до таких как он, «горячих парней» долго доходит.
— Ну, чего ты смеёшься? — он нахмурился, но продолжал держать бумажки.
Я взял и ответил:
— Иногда удивляюсь твоей экономности.
— А иначе в наше время долго не протянешь, — он вздохнул и протянул мне ещё один предмет, — Вот, возьми.
Я удивленно посмотрел на миниатюру для вархаммера. Какой-то маг-псионик, а может, я таких и не знаю.
— Император? — предположил я.
— Бестолковый ты, неотёсанный. Это капеллан. Духовный смотритель чаптера.
— Ордена?
— Да какая разница, собственно слово значения не имеет.
На протянутой ладони уместилась новенькая, только что докрашенная фигурка. Человечек в расписных доспехах, увешанный амулетами и раскрытыми книгами. Храмовник. В руке непропорционально толстое древко и знамя. Надпись на Империал готике, в наше время именуемой латынью. Я её не разобрал.
— «Взгляд оставляет след, не то, что слово». Это я тебе так, в качестве напоминания. Не бери в голову, но мне будет приятно, если себе на стол поставишь.
— Ты про Настю?
— А чтобы ты помнил свои поступки, Тамплиер.
Грустно и больно. А разве иные чувства уместны? Что я мог сказать другу, который всерьёз считает меня виновным в своём расставании с любимой женщиной? Могу ли я оспорить его правоту? Кто сможет ответить на вопрос, пусть ответит.
