Деньги он оставил на верстаке и ушел. Я долго не мог положить их в карман. Потом решил — лучше всего отправить их к вам. Скажу вам еще, что у нас тут часто раздают деньги и делают еще много другого непонятного. Поэтому приезжайте к нам. Наш цех находится далеко — около железнодорожной станции Сортировка, в деревянном бараке. Его издали увидите по саже…»
Матвеенко еще раз перечел письмо и почувствовал себя вдруг так, точно окунулся в прозрачный чистый источник. Заложив руки за спину, он медленно заходил по кабинету.
«Какая хорошая душа — автор этого письма, только почему он сам не приехал? Побоялся?»
Матвеенко вызвал майора Саенко.
— Никита Иванович, что это за предприятие — цех резиновой обуви? — спросил он, когда в кабинете появился высокий светловолосый майор. — Да вы садитесь, не стойте…
Саенко собрал складки на высоком лбу, но припомнить ничего не мог.
— Ну, хорошо, возьмите это послание и познакомьтесь с ним. Деньги тоже сохраните. Разыщите этот самый цех и установите за ним негласное наблюдение. Займитесь этим даже сегодня…
Потребовались довольно продолжительные и настойчивые телефонные звонки для того, чтобы, наконец, навести нужную справку, где находится цех резиновой обуви и кому он принадлежит. Саенко тут же, в своем кабинете, переоделся в серый костюм, набросил на плечи плащ, сунул в карман старенький, немало уже послуживший «ФЭД» и вызвал машину.
Мартовский день клонился к вечеру, когда машина майора, исколесив по далекой окраине километров двадцать, вынырнула из глухого переулка и почти уперлась в дощатый забор, за которым темнели стены бревенчатого барака.
Оставив машину в переулке, Саенко пошел вдоль забора. Вскоре увидел широко раскрытые ворота. Перед глазами оказался просторный, основательно захламленный двор. Повсюду валялись дырявые бумажные мешки, горы старого тряпья. Справа выделялись черные насыпи сажи. Несколько работниц с завязанными по глаза лицами бросали сажу лопатами на металлическую сетку, подымая клубы мелкой едкой пыли. Слева горел костер. Над ним дымился огромный чан. Оттуда тянуло запахом горелых копыт и рогов.
«Клей, наверное, варят, ну, и кухня же!» — подумал Саенко и покачал головой.
В этот момент к воротам подкатило такси — шоколадного цвета «ЗИЛ». Пропела звучная сирена. Из цеха вышли трое: высокий холеный человек в коричневом костюме, обрюзгший толстяк с выпученными глазами и маленький подвижной человечек с черными усиками. Они о чем-то оживленно говорили между собой. Шофер такси приветствовал их, как старых знакомых, и лихо умчал в город.
