— Что с вами?
Дара вздрогнула и с удивлением посмотрела на Вика. Воспоминания на какое-то время полностью отделили её от реальности. Или реальность от неё.
— Всё хорошо, — она тряхнула головой, и взяв второй автомат, подошла к пареньку.
— Ну, так что? Кто ты такой? Откуда?
— Я Вик, из Шахт. Это посёлок небольшой. Вон там, — парень указал рукою в ту сторону, откуда они с бородатым пришли.
— А «камуфляж» на тебе почему? Служишь?
— Нет, — парень замотал головой. — А «камуфляж»… да такие у всех, кто на Рубежке живёт есть. Рядом с нами гарнизон расположен, вот солдаты и меняют иногда «комки» на бормотуху.
— И автоматы меняют?
— Нет. Автоматы дядька купил. Дорого заплатил, но без них никак. На Рубежку хлады же постоянно наведываются. А когда временные перемирия кончаются, то и бои бывают.
— А тебе дядька зачем его дал? Чтобы ты шлялся непонятно с кем и непонятно зачем по лесам?
— Это мой дядька и был.
Дара удивлённо вскинула брови и обернулась. Повисла неловкая пауза.
— Ну, извини, — наконец проговорила она, снова посмотрев на парня.
— Ничего. Он злой был. Избивал меня часто и за собою вечно таскал. Трофеи мы ищем всякие, фляжки, оружие. Бывает, кого щер убьёт, так недоеденные трупы остаются, а рядом добро всякое.
— А родители что? Почему…
— А родителей хлады убили, — обиженно перебил Вик.
Снова неловкая пауза. Дара мысленно выругала себя за поспешность вопросов. Нужно аккуратней.
— Ладно, прости, Вик. Я не хотела. А ты бы служить пошёл. И отомстил бы, и дядька над тобою не властвовал.
— Не берут меня. Сердце больное.
Да что ж такое. Куда этого мальчонку не ткни, везде рана.
— А что ты там про гарнизон говорил? — Дара решила перейти на нейтральные вопросы.
— Недалеко от деревеньки. Рубежный гарнизон, человек триста. Пять транспортников бронированных, гранатник в шесть стволов. Один. А вы-то кто? — вдруг запнулся Вик. — Не перебежчица?
— Нет, — Дара повертела головой. — Не надо на «вы», давай на «ты» лучше.
— Ну, вы же такая…
— Какая?
— Опытная… в боевых навыках, в смысле. Извините…
— Ну и что? А возрастом мы почти погодки. Тебе сколько?
— Восемнадцать.
— А мне двадцать.
Дара вдруг задумалась. А правда ли это? Двадцать ей было в тысяча четыреста семьдесят втором, а сейчас? Что, прибавлять полтысячи лет к своему возрасту?
Её аж передёрнуло от этой мысли. Старухой быть не хочу, тут же решила она и повторила с уверенностью.
— Да, двадцать. Так что, давай на «ты».
— Да я ко всем в посёлке на «вы» привык, — Вик потупился. — Меня вообще никто всерьёз не воспринимает.
