— Я льщу себя мыслью, что не лишен дара слова. Ваш муж дома, мадам?
— Одну секунду.
К телефону подошел мосье Латий.
— Привет, Плажо. Как дела на службе, старина?
— Я из-за них и звоню, Латий. Есть у меня вопрос, ответить на него можете только вы. Не найдется ли у вас минута встретиться со мной.
— А по телефону сказать не можете?
— Нет.
После небольшой паузы Латий ответил:
— Хорошо. Раз уж вы так настаиваете, приезжайте прямо сейчас.
— Спасибо, — ответил Плажо, сразу почувствовав себя более уверенно.
Плажо не был женат, но имел любовницу, которая вполне могла бы считаться и женой, поскольку безупречной верности ей он не хранил. Как раз сегодня был день ее рождения. Плажо позвонил ей.
— Анник, — сказал он ей своим самым солидным голосом, — я задержусь — на три четверти часа. Что? Ты уже одета и готова выходить? Вот и прекрасно, когда я к тебе приеду, мне не придется ждать.
Надев щегольскую черную шляпу, Плажо покинул кабинет.
— Извините за беспорядок, дорогой Плажо, — сказал мосье Латий, входя в скромную гостиную, — но завтра утром мы уезжаем в Динар.
Выглядел Латий весьма живописно: растрепанная грива седых волос, крошечная эспаньолка, водянисто-голубые глаза — с виду скорее художник, чем чиновник. В присутствии столь красочной личности подтянутый, аккуратный, педантичный Плажо чувствовал себя неловко.
— Я понимаю, как вы должны быть заняты. Задержу вас буквально на минуту, перейду прямо к делу. Я по поводу некоего Звойнича.
Сразу утратив свою жизнерадостность, мосье Латий тяжело опустился в кресло.
— Да, — сказал он, — о нем-то, боялся я, вы меня и спросите. Как только я развернул утреннюю газету и узнал, что завтра прибывает имам Хеджаза, весь день был для меня испорчен. Ожидая самого худшего, я стал нервничать и беспокоиться. И надеялся уехать прежде, чем разразится гроза.
Плажо тоже сел.
— Но в чем же тайна? — спросил он. — Либо этот человек опасен, либо нет. Казалось бы, такой вопрос относительно легко разрешим.
— Дело далеко не простое, — грустно ответил Латий. Знаете, я сейчас себя чувствую как главный кассир банка, которому все доверяли, а он вдруг растратил миллионы.
— Почему же у вас такое чувство? — строго спросил Плажо.
— Потому… Потому, что я так никогда и не смог додуматься: опасны эти престарелые анархисты или нет. В конце концов, не в силах выносить и дальше это состояние неопределенности, я решил свои сомнения в их пользу.
— Вы хотите сказать, что удовлетворили их просьбу об отправке на Корсику без должных на то причин?
