Взволнованный голос заговорил по-испански сбивчиво и горячо:
– Por favor, entreguen Pedro que era traicionado por el amigo. [1]
– Я ничего не понимаю. Говорите по-английски, пожалуйста.
– Aledi ha informado la policía sobre la mercancía, y ahora Pedro buscan. [2]
– Я не понимаю того, что вы говорите. Подождите, я запишу ваши слова.
– Lo entreguen más rápidamente, [3] – сказал голос на том конце провода и исчез.
За окном прогуливается кубинская девушка, одна из тех, кто участвует в вечерних шоу. Рядом с ней идет полицейский. Она мирно беседует с ним и при каждом шаге раскачивает руками, словно качелями, как делают дети. У нее это получается удивительно сексуально.
Зачем мне с детства объясняли, что размахивать руками при ходьбе недопустимо?
Я перед зеркалом безрезультатно пытаюсь повторить ее походку и движения, пока она не скрывается из виду.
Мой шампунь снова валяется не закрытый и почти весь вытек. Черт бы подрал этого Педро! Чем я здесь буду мыть волосы?
Алехандро пришел с отпечатком перламутровой помады на щеке. Я подвела его к зеркалу. Он не сразу понял, в чем дело.
– Ми рейна! Ко мне подошла девочка из шоу и стала умолять, чтобы я нашел ей работу. Я ее познакомил с итальянцами. С теми, которых ты знаешь. Они предложили ей сто куков за троих и ужин. Вот она и расцеловала меня. Она предлагала мне треть этих денег, но я не взял. Ты увидишь их сегодня за ужином. Раньше бы я взял половину. Теперь нет. Я завязал с чикос, с проститутос, с коко. Только ты.
За ужином в компании итальянцев действительно появилась та самая девушка с перламутровой помадой. Она молча ела и не смеялась на их шутки. Очевидно, работа не доставила ей никакого удовольствия.
– Сегодня мои друзья расспрашивали меня о тебе. Они завидуют. Чтобы они успокоились, я сказал, что ты уехала, но ты по-прежнему в моем сердце.
За соседним столиком нас поджидали любопытные немки. Обе в белой одежде и в макияже.
Обмен выразительными взглядами. Они поздоровались.
– Вы говорите по-испански?
– Нет.
– Как же вы понимаете друг друга?
– Прекрасно!
– Мы говорим по-английски, – показал свои зубищи Алехандро.
– А мы говорим по-испански! – выложили немки свой козырь.
– Вот из сюрпрайз! Я не могу поверить, – заржал Алехандро и отвернулся.
Я почувствовала себя воробьем, который ухватил слишком большой кусок хлеба, и вся стая пытается его отнять.
День моего отъезда стремительно приближается. Как только я уеду, эти бабы набросятся на него, словно пираньи.
