То был вполне обычный туристический вечер. Мы с мужем сидели в баре, разглядывая слоняющихся вокруг фигуристых кубинских проституток, и собирались пойти спать.
И тут я услышала знакомый с детства звук, казавшийся мне когда-то криком раненого белого кита. Такой звук издавал большой рейсовый автобус «ЛиАЗ», проезжая бывало заснеженным Ленинским проспектом.
«ЛиАЗы» – родственники венгерских «икарусов», только попроще и поскромнее, без намека на крылья в названии и без гармошки на талии, соединяющей два салона. Зато насыщенного солнечного цвета, такого прекрасного после бесконечного ожидания на стеклянной остановке с авоськой, наполненной припорошенными снегом апельсинами.
Я огляделась. «ЛиАЗ» вывернул из-за пальм, словно огромное насекомое, сверкнул стеклянным пузом, набитым трудовым людом, тяжело вздохнул и присел на перекрестке, напротив бара.
Такой же чунга-чанга цвет, такой же щемящий звук клаксона.
Я встретилась глазами с усталым людом, едущим с работы в окраинные районы. Все как в детстве, только лица у работяг черные, но выражения те же. И в следующий миг автобус, дрожа боками на выбоинах асфальта, исчез.
Как впоследствии выяснилось, «ЛиАЗ» А был ничем иным, как предвестием того, что произойдет этим вечером.
Что-то во мне включилось. Затикала какая-то бомба. Я с тревогой прислушалась к смутным желаниям, подтачивающим изнутри башню моей житейской уравновешенности.
Вслед за автобусом, проехала пятнистая латаная-перелатаная «копеечка».
Не люблю я это невнятное состояние, когда подступает некая фантомная тоска, и ты начинаешь что-то искать.
Из-за мраморной колонны, за которой скрылись «ЛиАЗ» и «копейка», выглянул черномазый шалопай и знаками предложил коку; я отрицательно мотнула головой. Тогда он предложил моему мужу коммунистическую газету «Граниа», затем девочку.
Еще накануне, интуитивно осознав неизбежность падения, я вспомнила о том, что лучший способ защиты – это наступление. И предложила мужу переспать с проституткой.
Он, будучи умным человеком, сначала отнесся к моей идее с недоверием, но потом все же снял за тридцать куков, около тридцати долларов, черную как ночь Хулию.
Мне эта девка не понравилась: нескладная какая-то, неопрятная и плюс ко всему с гигантскими наклеенными белыми когтями.
Ее неказистость меня несколько успокоила. Если бы он выбрал одну из тех роскошных красоток с трясущимися сосками и жопами, которые подмигивали моему мужу из-за колонн и пальм бара, мне было бы труднее вручить ему карточку от номера и хладнокровно пить из трубочки коктейль под удивленными взглядами сутенеров.
