При свете луны ее волосы казались серебряной рекой, сбегавшей вниз по ее спине, а ее платье мерцало, придавая ей эфемерный вид. У Лукаса защемило сердце – похожее чувство он испытывал, когда смотрел на восход солнца над морем и представлял, что его отец выходит в море на своей рыбацкой лодке. По причинам, выходившим за пределы его понимания, Белль действовала на него так, как никакая другая женщина со времен разрыва с Сэди. Белль была миниатюрной, но смелой и готовой постоять за себя – такое поведение нравилось ему куда больше, чем жеманство и фальшь многих его бывших любовниц.
– Я был не прав, выместив на вас злость на первого дизайнера платья Лариссы, – признал он. – Я очень оберегаю свою сестру и поэтому не был готов заново подвергать ее риску. – Он помолчал, рассматривая изящную фигуру Белль, и вдруг увидел, что под ее платьем не было бюстгальтера. По его телу прошла жаркая волна. – Ваши работы, которые я видел, доказывают, что вы талантливый дизайнер. Ваша любовь к своему делу очевидна, как и ваше взаимопонимание с Лариссой, и я рад, что вы будете работать над ее свадебным платьем.
– Ах… – Белль была ошеломлена его извинением. Джон никогда не извинялся, даже за вспышки гнева, во время которых Белль часто доставались пощечины.
Она внимательно изучала лицо Лукаса, и, когда ее взгляд остановился на чувственном изгибе его губ, внутри ее встрепенулось желание. Когда он провел кончиками пальцев вверх по направлению к ее обнаженному плечу, по ее телу пробежала дрожь, а когда их глаза встретились, у нее перехватило дыхание. Его взгляд больше не был жестким как кремень – вместо этого он горел голодным блеском, пробуждавшим в ней первобытные желания.
– Конечно, для Лариссы будет лучше, если вы займетесь ее платьем здесь, на Ауре. – Он замолчал. Воздух между ними, казалось, дрожал от разлитого в нем напряжения. – Но я прошу вас остаться не только поэтому. Есть еще одна причина.
Его низкий бархатный голос звучал завораживающе. Он медленно опустил голову, закрыв собой луну, и сердце Белль заколотилось о ребра. Она облизала пересохшие губы.
– И какая же это… причина? – прошептала она.
– Вот эта…
Он легко коснулся губами ее губ, удивленно раскрывшихся навстречу ему. Поцелуй – нежный, медленный и невероятно чувственный – все глубже затягивал ее в водоворот страсти. Наслаждение вулканом взорвалось внутри ее. Она дрожала от желания, не поддававшегося логическому объяснению. Ее тело было напряжено как струна, и стон срывался с ее губ каждый раз, когда он снова и снова целовал ее. Она хотела этого поцелуя с той минуты, когда впервые увидела его на Кеа. Весь день она пыталась отрицать свое желание, но теперь оно прорвалось потоком чувств, противостоять которым она была не в силах.
