– Спокойной ночи, Дим, – Сергей уже через пару минут понял, что Дима заснул, и долго лежал, глядя в белый потолок, пытаясь понять, почему собственные его родители стеснялись и стыдились его, а шестнадцатилетний Дима даже почти возмутился, услышав его вопрос. И только к утру, проваливаясь медленно в мир сна, он понял, что стыдились они не его, а себя самих, у которых по каким-то причинам родился карлик.
Двое молодых людей, вышедших из дверей Шереметьево-2 и во все глаза пытавшихся что-то увидеть, с восторгом оглядываясь вокруг, представляли собой – вместе – весьма странную пару: один – очень маленький, почти карлик, со светло-русыми волосами, большими темно-серыми глазами в обрамлении темных бровей, широкими плечами и сильными руками, и второй – немыслимо высокий, тонкий по всей фигуре, темноволосый и синеглазый. Каждый из них, отдельно от другого, был красив по-своему, но один был слишком мал, другой – слишком высок, и «бомбилы» у входа, пытающиеся зацепить клиентов, прервали разговоры, уставившись на странных молодых людей. Те же, не замечая множества пар глаз, направленных на них, остановились, и высокий вдруг радостно и громко крикнул:
– Гном, вон же он, пойдем скорее, – и они быстро двинулись в направлении старенького «Москвича», рядом с которым стоял совсем пожилой мужчина с выправкой явно солдатской, уже заметивший молодых людей, но даже – демонстративно – не пошевелившийся.
Болтая о предстоящих летних каникулах два месяца назад, Дима рассказал Сергею, что этим летом обязательно должен слетать в Москву – к деду, которого не видел пару лет, и который – хоть и строгий, как положено генералу в отставке и ветерану войны, но единственный в его семье, кому есть до него, Димки, дело, и с которым он может говорить и которого любит. Сережа сказал, что останется в колледже, потому как не хочет смущать уже привыкших жить без него – не оправдываясь и не объясняя никому, «что это с их мальчиком», – родителей своим присутствием, на что друг, неожиданно для Сергея, но так, словно ничего особенного в его словах не было, предложил:
– Может, со мной полетишь? Мне без тебя тоже не особенно весело там будет – дед, хоть и хороший, но воспитывать будет, а ты серьезный такой – при тебе не будет так прессовать меня, и нам с тобой будет чем заняться – вдвоем посмотрим все. Что скажешь, Гном? – он смотрел на Сережу с такой детской надеждой в глазах, что тот, сам счастливый от возможности побыть с другом, да еще в Москве, вскочил и, бросив на ходу: «Дим, я побегу, отцу позвоню – спрошу», – выбежал из комнаты.
