Я не выносил, когда он так со мной разговаривал. Слезы снова выступили на глазах, я прикусил губу, чтоб не разреветься. Сейчас я вел себя как идиот и понимал это, но упрямство не позволяло вести себя иначе.
— Да, как маленький, - я старался, чтобы голос не дрожал. - Я ребенок, ты сам мне вчера это говорил.
— Ну кто тебя просил с ними связываться? — Димка даже повысил голос. Это означало, что он очень расстроен. — И сколько раз я просил тебя не курить?
Много раз, Димочка. Очень много. И еще столько же раз попросишь. И я столько же раз пообещаю не курить. И все равно все твои просьбы и мои обещания без толку. Когда я впервые взял в зубы сигарету, мне было девять лет. И я тут же понял, что буду курить всю жизнь.
— Не об этом сейчас, — пробормотал я, но сигарету погасил.
Фраза повисла в воздухе. Нужно было что-то сказать.
— Димка, — я не смотрел на него. — Мне по любому конец…
— Вот только не надо утрировать, артист, — Димка усмехнулся, спокойно и уверенно, как всегда. — Конец тебе по любому, если и будешь продолжать так чудить. Сколько ты должен?
Тишина липким звоном обволокла комнату.
И в тишине сдавленно и тихо прозвучали мои слова.
— Пять тысяч.
Димка озадаченно почесал нос. Присел на край стола.
— Как я понимаю, не гривен.
Я промолчал. Что мы, фраера что ли, на гривны играть.
— Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес, — произнес Димка растерянно. — А где их брать в случае проигрыша, эти пять тысяч, ты подумал?
Да ни о чем я не думал, Димыч, — с беспомощной обреченностью мысленно кричал я. Даже о деньгах я не думал. Просто — хотелось выиграть.
И в этом все и дело, — с ужасом понял я. Хоть копейка на кону, хоть миллион, — мне все равно. Просто хочется побеждать. Всех и каждого. Но делать это честно, и если не получается победить честно, то хотя бы честно проиграть.
Что я и сделал. Честно-честно.
А толку с этого. Я-то играл честно, а они нет.
Значит — не нужно играть, не зная правил и ситуации?
— Понял теперь? — голос Димки звенел, клубился вязью печальной заботы. Он тепло улыбнулся, обнял меня. — Криминальный, блин, авторитет… Ох, Сережа…
Я вздохнул. Улыбнулся в ответ.
А потом тихо расплакался.
***
Те ребята больше никогда меня не трогали и о долге не вспоминали. Я не знаю, что сделал Димка, но на меня смотрели с уважением, хоть и с той поры сторонились. Меня это устраивало, но кое-что не давало мне спать по ночам.
Это было не заслуженное уважение.
Я — нашкодившее ничто.
Я хочу стать компьютерщиком, буду учиться, — сказал я в тот же день Димке. За компьютерами будущее, и мне хочется творить это будущее лично, своими руками. И заработать уважение своими делами, а не чьим-то вмешательством. Так и сказал. Я был еще мальчишкой, а мальчишкам можно простить напыщенные фразы.
