Ночи безумные | страница 40

    Любить и уповать;

А яд и дети малые

    Умеют добывать.

Мерещился мне труп ее,

    Потухшие глаза

И с горькой укоризною

    Застывшая слеза.

Я плакал, я с ума сходил,

    Я милой видел тень,

Холодную и бледную,

    Как этот серый день.

Уже в окно разбитое

    На сумрачный чердак

Глядело небо тусклое,

    Рассеивая мрак.

И дождь урчал по желобу,

    И ветер выл, как зверь…

Меня застали дворники

    Ломившегося в дверь.

Они узнали прежнего

    Жильца и, неспроста

Хихикая, сказали мне,

    Что комната пуста…

С тех пор я, как потерянный,

    Куда ни заходил,

Все было пусто, холодно…

    Чего-то – след простыл…

1888

Как они наивны

И как робки были

В дни, когда друг друга

Пламенно любили!

Плакали в разлуке,

От свиданья млели…

Обрывались речи…

Руки холодели;

Говорили взгляды,

Самое молчанье

Уст их было громче

Всякого признанья.

Голос, шорох платья,

Рук прикосновенье

В сердце их вливали

Сладкое смятенье.

Раз, когда над ними

Золотые звезды

Искрами живыми,

Чуть дрожа, мигали,

И когда над ними

Ветви помавали,

И благоухала

Пыль цветов, и легкий

Ветерок в куртине

Сдерживал дыханье… —

Полночь им открыла

В трепете лобзанья,

В тайне поцелуев —

Тайну мирозданья…

И осталось это

Чудное свиданье

В памяти навеки

Разлученных роком,

Как воспоминанье

О каком-то счастье,

Глупом и далеком.

<1890>

О, что хочешь говори!

Я не дам себя в обиду… —

Я верна тебе, – и я

От тебя живой не выйду.

Пусть бранят меня, – зовут

Невозможной, неотвязной!

Для меня любовь – клянусь! —

Не была забавой праздной;

Я поверила твоей

Клятве вечной, непритворной,

И сопернице не дам

Разорвать союз наш кровный…

Закаленная нуждой,

Отрицаемая светом,

Я к распутным не пойду

За спасительным советом.

Пусть расчет их верен, – пусть

Им потворствуют законы,

Никому твоей любви

Не продам за миллионы!

Бей меня или – убей!

Я твоя, – твоей умру я,

С вечной жаждою любви,

Нежных ласк и поцелуя.

Где бы ты ни пропадал,

С кем бы ни был, – на пороге

Будет тень моя стоять, —

Не сойдет с твоей дороги.

Сколько б ты ни изменял,

Что б ни делал, – друг мой милый!

До могилы ты был «мой»,

Будешь «мой» и за могилой…

<1895>

На заре ты ее не буди,

На заре она сладко так спит;

Утро дышит у ней на груди,

Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча,

И горяч утомительный сон,

И, чернеясь, бегут на плеча

Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна ввечеру

Долго-долго сидела она

И следила по тучам игру,

Что, скользя, затевала луна.

И чем ярче играла луна,

И чем громче свистал соловей,

Все бледней становилась она,