«Разумеется, эсперанто - самый лучший из всех искусственных языков. Несомненная простота алфавита, изумительная легкость грамматики, распространенность словаря делают его изобретателя бессмертным» [2, с. 240]. Эта оценка языка принадлежит великому ученому и изобретателю К. Э. Циолковскому, который также занимался проблемой международного языка (МЯ). Из-под его пера вышла брошюра «Общечеловеческая азбука, правописание и язык» [81]; он получил патент на изобретенную им пишущую машинку с шрифтом МЯ [53, с. 4].
«Эсперанто, благодаря своей точности, гибкости и способности к бесконечному обогащению новыми терминами, несомненно, является идеальным языком науки», - сказано в статье «Проблема международного языка для научных контактов в работах по географии» [3, с. 300].
Высокую оценку эсперанто как языку науки дали многие французские ученые. На заседании Французской академии наук, состоявшемся в 1924 г., была принята резолюция, в которой, в частности, отмечено: «Международный язык эсперанто является шедевром логики и простоты» [122, с. 1].
По достоинству оценили эсперанто известные государственные деятели Георгий Димитров, Иосиф Броз Тито, А. В. Луначарский, Янош Кадар, писатели Лев Толстой, Максим Горький, Ромен Роллан, Анри Барбюс, Эптон Синклер, Герберт Уэллс, Бернард Шоу, Лу Синь, Назым Хикмет и многие другие.
Лев Толстой весьма благожелательно относился к идее международного планового языка и к самому эсперанто. Об отношении гениального русского писателя к МЯ свидетельствуют записки в его дневнике и письма к эсперантистам [71-78].
Получив от литератора В. В. Майнова «Первую книгу», Толстой серьезно заинтересовался заменгофовским проектом МЯ, глубоко продумал содержание первого учебника и в своем дневнике 13 сентября 1889 г. отметил: «Написал Майнову об языке эсперанто. Хорошее дело» [71, с. 142]. В ответ на письмо французского эсперантиста Ж- Эйдельнанта с просьбой дать согласие на перевод на эсперанто любой из его статей Толстой написал: «Совершенно согласен с выраженной в вашем письме мыслью о великом значении международного языка... На перевод на эсперанто какого-либо из моих сочинений изъявляю согласие. Не найдете ли вы удобным сделать эсперантский перевод с ненапечатанной еще статьи о мире, приготовленной для Стокгольмского всемирного конгресса мира?» [77, с. 65]. Выбором статьи о мире для опубликования в эсперантском журнале Толстой, видимо, хотел подчеркнуть, что великая идея борьбы за мир во всем мире перекликается с идеей творца нейтрального МЯ, который мечтает с помощью эсперанто уничтожить языковые барьеры и способствовать сближению народов и их взаимной дружбе. Эта функция эсперанто, ныне значительно расширившего область своего применения, приобретает особое значение в наш век, когда народы выражают стремление к широкому международному сотрудничеству.
