или
pot de fer, как их называли французы, представляли собой небольшие железные пушки бутылочной формы, стрелявшие железными стрелами с треугольной головкой. Когда в 1338 году французы осаждали Саутгемптон, то при осаде этого города они использовали лишь одну пушку (
ribaud), оснащенную сорока восемью стрелами.
В следующем году французы изготовили небольшое количество пушек с установленными на колесной платформе несколькими стволами, запальные отверстия которых располагались на прямой линии, что позволяло стрелять одновременно из всех стволов. Но снаряды этих орудий обладали малой пробивной силой. Англичане также использовали небольшие орудия, в частности в сражении при Креси, но они не нанесли противнику существенного ущерба, а при осаде Кале пробивная сила снарядов оказалась недостаточной для того, чтобы проломить крепостную стену. Позже, когда пушки начали отливать из бронзы или из меди и увеличили их размеры, орудия стали использовать для разрушения замковых ворот, равно как и мостов, но крепостные стены успешно противостояли этим орудиям еще в течение добрых ста лет.
В морском бою при Слюйсе, в котором английским флотом командовал сам король, главную роль сыграли английские лучники. Каждый английский корабль с солдатами на борту находился между кораблями со стрелками из лука. Лучники располагались на верхней палубе на специальной платформе, откуда вели залповую стрельбу. «Бой воистину был яростным и ужасным, — писал Фруассар, — ибо морское сражение гораздо более связано с риском, чем бой на суше, ведь на море при необходимости некуда отступить». Длинные луки сделали свое дело. Непрерывный град стрел сметал французов с палуб, и они потерпели жестокое поражение.
Никто из придворных не отважился сообщить Филиппу VI о разгроме французского флота. Тогда вперед вытолкнули шута, и он произнес: «Трусливые англичане! Они не осмелились вступить в абордажный бой с доблестными французами». Королю все стало понятно. Потом еще говорили, что рыбы после боя при Слюйсе выпили столько французской крови, что если бы Бог пожаловал им дар речи, они бы стали говорить по-французски.
Однако победа на море не принесла Эдуарду III стратегического успеха, ибо из-за недостаточной численности сухопутных войск он не мог повторить свой успех на французской земле. Ни голландцы, которых Эдуард считал своими союзниками, ни его тесть граф Уильям де Гин не встали на сторону англичан. Эдуарду пришлось, по настоянию папы, заключить с французами перемирие, но только на время.
