Я глубоко сожалею, если мое поведение причинило Вам боль. Сомневаюсь, что смогу дать удовлетворительные объяснения, но прошу поверить: я никогда не стремилась доставить Вам какое-либо беспокойство.
С.
Люсьен почувствовал, что гнев и возмущение переполняют его душу. Какую игру затеяла герцогиня на этот раз?
— Мне необходимо дать ответ? — спросил он у дворецкого.
— Нет, милорд. Посланник сообщил, что его просили просто доставить письмо вам.
— Тогда вы свободны.
Чего же добивается эта женщина? Он пытался понять, как это письмо могло помочь осуществлению ее целей, если, конечно, они были, но у него ничего не получалось.
— Что там, дружище? Это от герцога? — спросил Генри.
— От герцогини.
— И что она пишет? — удивленно осведомился Найлз.
Быстрым движением руки Люсьен кинул письмо на стол так, что оно долетело до друга.
— Приносит извинения за то, что невольно нанесла мне оскорбление. Какая вежливость!
Игнорируя сарказм Люсьена, Найлз заметил:
— Вполне возможно, что она делает это искренне.
— Так же, как и то, что человек полетит на Луну.
Генри тяжело вздохнул:
— Может быть, она поняла, что совершила ошибку. Дай ей возможность загладить свою вину.
— Неужели ты так ничего и не понял? Женщины пытаются загладить вину только тогда, когда им это нужно.
— У меня не было возможности в этом убедиться, — сказал Найлз, поднимаясь. — Какие у тебя планы на вечер? — поинтересовался он, меняя тему.
— Я поеду в клуб. Ты составишь мне компанию?
— Нет, я приглашен на один небольшой раут. Хочешь пойти со мной?
Люсьен задумался.
— У меня сейчас не то настроение, чтобы появляться в обществе.
— Но ты не можешь сидеть взаперти все время, лишь бы не встречаться с герцогиней Уоррингтон.
Люсьен одним глотком осушил бокал бренди.
— Могу, пока не разгадаю ее намерений.
“И пока она не перестанет занимать все мои мысли”, — подумал он.
— А что ты будешь делать до тех пор? — спросил Найлз.
Действительно, что? Завести любовницу? Вероятно, тогда он перестанет думать о Серине каждую ночь. Другая женщина поможет ему забыть медовый аромат ее кожи.
Может быть, но весь кошмар заключался в том, что он не хотел никакой другой женщины.
Алистер в отчаянии вглядывался в темную аллею Ист-Энда. Она была пустынна, и помощи ждать не приходилось. Опасность, казалось, пропитала и без того насыщенный туманом воздух. Вместе с холодом и сыростью она забиралась под его одежду, проникала сквозь кожу. Сердце Алистера трепетало, как заячий хвост. Глядя на возвышающихся над ним двух огромных мужчин, он испытывал настоящий ужас.
