В кабинете стало тихо, потом в прихожую прошлепали шаги, и перед ней вырос Варламов.
– Леночка? А почему ты так рано? – удивленно спросил Варламов и широко улыбнулся.
– Сюрприз! – сказала Зотова и стерла улыбку с губ Ивана Аркадьевича громким шлепком своей ладони. Варламов, не ожидавший от жены такого проворства, отлетел в сторону и впечатался носом в шкаф-купе. Из носа режиссера потекла кровь… Но он даже этого не заметил. Варламов с немым удивлением смотрел на Зотову. Елена Петровна смотрела на него с немым презрением.
В прихожую прошлепала еще одна пара ног, и Зотова обмерла, глядя на их обладательницу.
– Ой, Елена Петровна, здрасьте. Иван Аркадьевич сказал, что вы позже будете. Иван Аркадьевич, что с вами? – обеспокоенно спросила невестка Зотовой – Полиночка.
– Это я, так сказать, наскочил с разбегу… На… шкаф… От радости. Что жена рано домой пришла. Такое редко случается. С паркетом сегодня уборщица, похоже, перестаралась. Скользко. Ты, Лен, тоже смотри, не поскользнись ненароком, – с угрозой сказал режиссер, недобро зыркнул на Елену Петровну, которая застыла в прихожей статуей, и хмуро потопал в ванную.
– А что это вы итальянские пирожные по полу раскидываете? – хихикнула Полина, подняла коробку, которая, к счастью, не открылась, и улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась Полине.
– А ты что тут делаешь? – с трудом вернув себе дар речи, невежливо спросила Елена Петровна.
– Сюрприз! – загадочно доложила Полечка. – Пашка сейчас приедет. Он уже выехал с работы, но в пробке застрял. Вы даже не представляете, какой подарок мы вам приготовили!
Полина улизнула с пирожными в гостиную, а Елена Петровна не сдвинулась с места. Потому что не могла ходить.
Из ванной вышел Варламов, подошел к ней, держась на безопасном расстоянии.
– Что я не так сделал, может, объяснишь? – тихо спросил он. – Или у тебя просто плохое настроение?
– Вань, прости! – простонала Зотова. – Я думала, ты с другой бабой, которая ждет от тебя ребенка.
– Чего?
– Я сюрприз тебе хотела сделать, приехала пораньше, пирожные купила. Вхожу, а тут сапоги, женский смех. А потом акустика донесла до меня из кабинета весть о ребенке, которому ты несказанно рад. Ну, как выяснилось, с небольшими искажениями.
Некоторое время Варламов молчал, глядя на жену в изумлении, потом заржал на всю квартиру.
– Дура какая, – вздохнул он, вытирая слезы. – Пойдем уже, что ты к полу прилипла. Следовательница хренова! Как ты могла не идентифицировать смех жены собственного сына?
