В это самое время Гилленкрок увидел вне линии огня толпы шведской пехоты, в беспорядке рассеявшиеся по полю.
— Сомкнитесь, ребята! — сказал он, приблизившись. — Разве с вами нет командира?
— Мы ранены, а все наши командиры перебиты, — отвечали они.
А русская конница уже охватывала противника справа и слева. Прямо к королю прокладывал себе путь казацкий отряд.
Пушечным ядром были разбиты носилки Карла. Он велел посадить себя на скрещенные пики. Но его никто не слушал.
Шведы уже бежали.
Казаки прорывались к нему, и он явственно слышал голос, хотя значение слов и было ему непонятно:
— Хлопцы! За короля тысячу дукатов! Берите его живьем!..
Но Карла спасли.
Его вынесли из гущи боя, посадили в генеральскую коляску — шесть пар лошадей цугом, — и он помчался прочь, опережая бегущие свои войска.
Тогда всадник отделился от королевской свиты и поскакал к крепости. Он помахал шляпой с белой обшивкой и крикнул:
— Впустите меня! Я первый министр короля граф Пипер. Сдаюсь в плен!..
Многие же из свиты Карла остались лежать на роковом для шведов поле.
Ядром, разбившим носилки, был убит Адлерфельд, придворный историк. Он успел довести свой труд до Полтавской битвы и умер вовремя — в тот самый день и час, когда славе и могуществу Швеции пришел конец…
Уже бой затихал, когда эскадрон конницы во главе с Роосом прорвался к шведским окопам под Полтавой. Но туда доспел Ренцель; он занял окопы, заставил Рооса положить оружие, и город был освобожден.
Так закончилась битва, продолжавшаяся не более двух часов, ибо «непобедимые господа шведы скоро хребет показали», — битва, стоившая Швеции утраты ее могущества и поставившая Россию в ряд великих держав.
Впереди разбитого войска мчался изменник Мазепа, спасая два бочонка с золотом и собственную свою жизнь.
По пыльным украинским шляхам бежали шведы. Горячий июньский ветер гнал зеленые волны садов. Под ветром склонялись вековые вербы и тополя, будто кланялись и лепетали: «Прощайте, шведы, бегите, шведы, вовек вам Украины не видать».
На другой день Карл прислал в Полтаву гонца, предлагая Петру мир на условиях, какие ему ставил русский царь ранее.
Но Петр ответил, что «король слишком поздно ухватился за мир» и что «на прежних статьях» договор заключить нельзя, ибо «дела обращение свое переменили».
А тридцатого июня застигнутые у местечка Переволочны остатки шведских сил (около пятнадцати тысяч) под начальством Левенгаупта сдались Меншикову, выдав все оружие, знамена, полковые кассы и котлы.
