«Спасибо», — одними губами шепнула Оля и сморгнула с глаз влажную пелену, пытаясь разобрать следующее видение. Это были… нет, правда, девушка даже зажмурилась и еще раз поморгала, но галлюцинация не исчезла. Теперь розовый туман демонстрировал гостье большую тарелку с чипсами, орешками и маленькими конфетками, медленно витающую вокруг стопки толстых книг с яркими обложками, кажется, о новых приключениях непотопляемой и вечно молодой Анжелики. К такому чтиву девушку пристрастила когда-то мама.
Смена канала мечтательной темы с «сантиментов о былом» на «любимое времяпрепровождение» настолько выбила Олю из созерцания, что она вернулась в реальность. А вместе с приземлением на твердую землю и пошатыванием на ней Оленька кожей почувствовала плотную, влажную завесу цветного тумана, льнущую к телу, и отметила, как туго натянулась веревка, обвившая талию. Руки Ламара и Коренуса больше не держали ее. Тогда, помня о запрете на движение в розовом, Оля вытянула растопыренные пальцы, пытаясь нащупать невидимого рыцаря, и наткнулась на его бок.
Вспышка интенсивно-розового, напоминающего цвет ошпаренного поросенка, сменилась калейдоскопом чужих видений. Словно один перенапрягшийся телевизор пытался транслировать на одном экране кучу каналов одновременно. Девушка слышала звон колоколов, заунывное пиликанье и видела Ламара, шествующего к воротам громадного замка. На руках рыцарь держал какую-то темнокудрую красавицу в золотом платье. Лишь по родинке на щеке Оля догадалась, что в романтическом кино для таравердийца снимается она сама. В кадре из иной трансляции слышались гул пьяных голосов, стук кружек, посреди стола валялась огромная голова какой-то дохлой чешуйчатой твари. Третий канал явно демонстрировал что-то из категории три икса, и там Оленька опять дебютировала в главной роли. Девушка тут же зажмурилась, пытаясь отгородиться от чужого фильма, но метод не сработал, кино продолжалось, а пульта, чтобы выключить телевизор, под рукой не было. «Рука!» — осенило зрительницу. Оля поспешно отдернула ее от Ламара, и видения исчезли…
А потом внезапно туман истаял, словно его никогда и не было. Заодно с розовой морочной заградой, показывающей кино на любой вкус, испарился и прежний пейзаж. Теперь четверо, скованных одной це… нет, связанных одной веревкой, стояли на лужайке странной формы. Деревья обступали кустисто-травянистую поляну, служившую внешним кольцом (именно тут и приземлилась компания), затем шли низкие темно-синие кустики, окружавшие очаровательную сердцевину. Там землю устилала такая шелковистая и зеленая на вид трава пяти-семи разновидностей, будто о ней заботился некий невидимый садовник как минимум в течение пары сотен лет и еще столько же ухаживал за миниатюрными цветочками, украшавшими живой ковер.
