Она услышала скрип дерева и поняла, что это герцог поднялся со своего кресла.
— Моя мантия, — скомандовал он, обращаясь к Вильмосу.
Вильмос быстро направился к нему. Его движения были поразительно легки для такого крупного человека, походка была исполнена достоинства, удивительного для мужчины с болтающимся членом. Подойдя к герцогу, Вильмос снял с его плеч мантию, аккуратно свернул и перекинул через спинку кресла. Герцог пошел к столу, на котором развалилась Марьяна. На лице его заиграла плотоядная улыбка, словно он предвкушал получить наслаждение от какого-нибудь изысканного блюда. Марьяна тоже заулыбалась. Изящным движением она подняла ноги и положила их ему на плечи.
Однако герцог, похоже, остался недоволен.
— Что это еще за манерничанье, милочка? Тут тебе не театральные подмостки! — фыркнул он. Затем грубо подхватил горничную под ягодицы, локтями раздвинул ей ляжки и подтащил ее прямо к своему паху. — Вильмос, сюда! Мне потребуются твои услуги.
Камилле почудилось, что на лице камердинера промелькнуло раздражение, однако оно быстро приняло прежнее бесстрастное выражение. Отвесив почтительный поклон, Вильмос приблизился к своему голому повелителю, а тот уже вонзил свое орудие в Марьяну, чья улыбка стала — и в этом уже Камилла нисколько не сомневалась — недвусмысленно наигранной. Вильмос с силой потер ладонью о ладонь и даже сунул руки под мышки, разогревая их, и лишь после этого положил ладони на качающиеся ягодицы герцога.
Замерев на своем кресле, Камилла изумленно распахнула глаза. Ей уже доводилось наблюдать, как Мишель совокупляется с двумя, а иногда и тремя любовницами одновременно — такое времяпрепровождение он любил больше всего, — но того, что разворачивалось перед ней, она еще никогда в жизни не видела.
Как бы то ни было, она отметила, что эрекция у Вильмоса полностью отсутствовала.
Ей вовсе не хотелось смотреть на супруга, таким странным образом предающегося разврату. А что, если отвернуться? — подумала Камилла. Ведь горящие глаза Мишеля устремлены на подпрыгивающие груди Марьяны, поэтому он наверняка не заметит, что Камилла, ради которой, собственно, и разыгрывается вся эта безумная сцена, игнорирует его. Однако любопытство взяло в ней верх над брезгливостью, и она стала наблюдать за Вильмосом. Когда герцог остановился и властным голосом выкрикнул его имя, Вильмос наклонился и приблизил лицо к тому месту, где только что находились его ладони. А потом, к великому изумлению Камиллы, раздвинул ягодицы герцога и стал вылизывать открывшийся анус. В какой-то момент Камилле даже показалось, что он проник туда языком, но ей не было это четко видно.
