Сейчас Камилла радовалась тому, что послушалась конюха и позволила ему увести себя из спальни в гостиную. По ее приказу Сильвия расставила и зажгла в гостиной несколько ароматизированных свеч, чтобы удалить запах греха, и навела там относительный порядок. Даже если глазастые девушки что-нибудь и заметили, то не подавали виду, и лица их ничего, кроме благолепия и усердия, не выражали.
На пару мгновений Камилла прикрыла глаза, наслаждаясь легким покалыванием от подсыхающей на коже воды после ароматной ванны. Ей нужно было осознать то, что с ней сегодня произошло, ведь скоро наступит вечер и супруг призовет ее к себе. Если, конечно, такое случится.
Она очень устала, все ее тело ныло и напоминало о бурном сексе с юным грумом. Чувствуя настроение госпожи, Сильвия прогнала прочь последних замешкавшихся девушек со склянками и полотенцами, а потом вызвала двух крепких лакеев и велела им вынести из спальни ванну. Когда они остались одни, Сильвия склонилась над герцогиней Камиллой.
— Мадам, — обратилась она к своей госпоже гораздо более мягким тоном, чем тот, которым общалась с низшими служанками, — вам необходимо подкрепиться. Пока вы принимали ванну, я принесла вам немного еды — все, что вам нравится. Вон там, видите? Я все приготовила сама.
Камилла посмотрела туда, куда показывала служанка. На боковом столике возле кровати, чуть скрытом за пышным пологом, стоял серебряный поднос с тонко нарезанным острым сыром, свежевыпеченным хлебом, горшочками с мягким козьим сыром и меренгами, а рядом красовалось блюдо с дольками сочной груши, красиво уложенными в виде веера.
— Благодарю, Сильвия, — молвила герцогиня, — ты можешь идти.
— Мадам, у вас все в порядке?
Эта женщина была в услужении у Камиллы уже очень давно, и герцогиня отлично понимала, что ее вопрос касался парня с конюшен. Камилла подавила желание осведомиться у верной горничной о том, как та относится к юному груму, и вместо этого спокойно произнесла:
— У меня все хорошо. Ступай, сейчас мне не понадобится твоя помощь, я поем сама.
— Да, мадам. — Сильвия присела в низком реверансе и удалилась.
Вздохнув, Камилла равнодушно взяла с блюда дольку груши и заставила себя положить ее в рот. Сегодня она должна быть сильной. Ей совсем не хотелось видеться с герцогом. Не сейчас. Однако придется повиноваться его воле, если он пожелает послать за ней. Делать то, что было ей не по душе, являлось частью ее долга, и едва ли не основной частью.
