Безупречное тело Бри напоминало статую, изваянную любовно большим мастером, но только из плоти и крови. Статуей можно восхищаться, молиться на нее, ласкать, проводя по восхитительным изгибам, но в его объятиях была настоящая женщина, которую он давно желал, и которая желала его и становилась все нетерпеливее, она не хотела ждать.
Бри испытывала наслаждение от прикосновений Рива, но ей хотелось и самой давать ему такое же, касаться его так же, как делал он. Получив свободу и чувствуя, что в ней поднимается необузданное, не имеющее начала и конца первобытное чувство, она не собиралась ему противиться.
Бри жадно вдыхала острый запах мужского тела. Пробовала на вкус кожу Рива, ей хотелось обладать и властвовать над ним. Хотелось видеть свою бледную руку на его загорелой коже. Она осуществляла свои желания по мере того, как они овладевали ею. Она не сдерживала своих фантазий.
Дотронься до меня! Как будто услышав ее призыв, Рив расстегнул лиф бикини, от прикосновения его рук к обнаженной груди Бри затопила горячая волна счастья.
Губы последовали за руками, она выгнулась ему навстречу, у нее вырвался крик наслаждения, она не знала, можно ли испытать большее, но очень этого хотела.
Догадывался ли он раньше о ее чувственности? Но сейчас угадывал ее малейшие желания и следовал им. Ей страстно хотелось ответить и дать ему такое же наслаждение.
Ее рука спустилась вниз к узеньким плавкам, и вскоре это препятствие было устранено, ее рука наполнилась, он вздрогнул от прикосновения, она услышала ответные стоны, и последние следы сдержанности и благоразумия оставили его.
Разумеется, у него и раньше были женщины, он не первый раз занимался любовью, ему было знакомо ощущение своей мужской власти. Но почему он не испытывал такого раньше? Никогда еще ни одна женщина не завладевала им целиком. Он не мог больше думать, не слышал плеска волн, не видел солнца, мир исчез, осталась только Габриела. Обратного пути нет. Понимая невозможность отступления, он взял то, что хотел, и дал то, что хотела она.
Ее пальцы еще сильнее вцепились в его спину, он услышал легкий то ли вскрик, то ли всхлип, она на мгновение замерла под ним, но он не мог раздумывать, что это означает. Потому что она тут же присоединилась к ритму, сама задавала его, участвуя в дикой гонке за наслаждением, и неизвестно, кто из них одержал верх в этом состязании.
Они не знали, сколько времени прошло, Ей казалось, несколько мгновений. Их влажные тела все еще оставалась переплетенными, сердца стучали в унисон, одно около другого. Она была скорее ошеломлена и, слушая его неровное дыхание около своего уха, подумала, что никогда уже не будет прежней.
