– Не хотите скрепить королевской печатью это обещание?
– Если мне скажут, где она находится.
Напряжение спало, и, хотя лицо Габриелы все еще заливала бледность, ее улыбка была очаровательна. Рив почувствовал перемену – в ней появились решимость и надежда. Ему действительно захотелось помочь ей. О причине такого желания он подумает позже.
– Вашего слова достаточно, – улыбнулся он в ответ.
– И вашего тоже. Благодарю.
Он поднес ее руку к губам. Этот жест должен быть привычен для принцессы. Но когда поднял глаза, заметил, как в глубине глаз необычного цвета, похожих на топазы, мелькнул знакомый огонек. Перед ним была не только принцесса, но и женщина. Он достаточно пожил на свете, чтобы понять, что значило это выражение. Мало того, он ощутил в крови ответное волнение. Он выпустил ее руку, и оба одновременно сделали шаг назад.
– Я теперь оставлю вас. Имя вашей горничной Бернадетта. Если не хотите пригласить ее раньше, она появится за час до обеда.
– Я ценю все, что вы для меня делаете. – Рука Габриелы бессильно повисла вдоль тела, как будто не принадлежала ей.
– Ваше мнение обо мне может измениться. И к сожалению, не в лучшую сторону.
Отойдя на безопасное расстояние, Рив обернулся. Она все еще стояла у окна, лучи солнца падали на ее волосы и всю фигуру, заливая их мягким светом.
– На сегодня достаточно, Бри, – мягко сказал он, – завтра мы продолжим ломать вашу стену.
Она все-таки уснула, надеясь на лучшее, но, выплыв из сна, почувствовала себя хуже, в еще большем смятении, чем накануне, когда очнулась в больничной палате.
Габриела. Ее зовут Габриела. Она находится в своей комнате, такой уютной, которую, говорят, обставила по своему вкусу. Лежит на красивом, в бледных розово-голубых тонах покрывале, мягком, постеленном на широкой, просторной дубовой кровати. Легкий бриз врывается в окна, которые она распахнула вчера, когда осматривала спальню.
Итак, ее зовут Габриела, и у нее нет оснований для страха. Она в безопасности. Безопасность. Это слово она повторяла вновь и вновь, пока не почувствовала, как напряжение покидает ее и мышцы расслабляются.
– Так, так.
От раздавшегося рядом скрипучего голоса Габриелу охватила паника, она резко села и взглянула туда, откуда он раздался.
Напротив ее постели в кресле с прямой спинкой сидела старая женщина. Ее волосы были стянуты назад в аккуратный узел, так туго, что не выбивался ни один волосок. Они были серого цвета, абсолютно серого, без проблеска белого. Лицо напоминало пергамент, такой истонченной, желтоватой и морщинистой была кожа. Маленькие черные глазки смотрели на Габриелу пристально, рот, хотя и увял с возрастом, не был безвольным. На старухе было строгое черное платье, простого покроя, темные туфли и никаких украшений, за исключением бархатной ленточки с камеей на шее.
